Синдзи-кун и искусство войны

— Я… я не понимаю, что происходит. — Греденль-тян мотает головой, отрицая свою причастность к настоящему моменту в целом и к состоянию Нанасэ-онээсан в частности. Ее оставили разгребать бардак, она очень напугана и старается не смотреть нам в глаза. В другое время я бы был первым, кто пожалел бы бедняжку и постарался сделать ее пребывание у нас приятней и безболезненней. Но сейчас немного не до того, на нее шипят из каждого угла, ведь она же «тварь, которая напала на онээсан». Майко демонстративно не замечает ее, обращается к ней в третьем лице, Акира безупречно вежлива, но эта именно та, страшная вежливость, за которую ее когда-то прозвали «Та самая Акира». Это вежливость, которая дробит крепко сжатые зубы в момент смерти, эта вежливость из разряда — «пожалуйста, умрите». Больше никто пока не вступал с Грендель в контакт, мы все же стараемся избежать линчевания и прочих эксцессов, нам только новых разборок с Вечно Молодой не хватало. Ситуация и так висит на волоске. У меня есть соображения, как сделать наше положение крепче, так сказать наладить связи и выйти на проектную мощность, но сейчас необходимо решать проблемы по мере их поступления.

— В смысле? — хмурится Майко: — что эта пытается нам сказать? Может ей все-таки ногу оторвать? В качестве воспитательной меры?

— Я правда не понимаю! — практически кричит Грендель-тян, ни в коей мере не похожая на ту чудовищную голову, которую откуда-то притащила Сакура. Грендель-тян — невысокая и худощавая девчушка в униформе Сандзюсан, в очках и с темными кругами синяков под глазами, словно бы следствие вечного недосыпа. Голова настоящего Гренделя, судя по всему, произвела на нее неизгладимое впечатление и сейчас она просто из кожи вон лезет, чтобы нас не сердить лишний раз, и вообще не привлекать ненужного внимания. Видимо работают сплетники нашего города, работают в три смены, разнося слухи о «великой и ужасной извращенке Сумераги-тайчо» и ее привычках отрезать конечности и хранить в холодильнике. Что, кстати, в отличие от прочих слухов, даже является правдой. Майко с большой неохотой расставалась с коллекцией моих отрезанных рук, ворчала что «теперь новые набирать» и «клянусь Аматерасу, пусть только попробуют что с ними сделать». Она намерена их вернуть и надо будет с ней провести беседу, что делать этого не стоит. Пусть их. Что они там с ними делать будут — исследовать, образцы брать, жарить на сковороде — их дело.

— Так. — говорю я, массируя себе переносицу жестом Акиры: — Грендель-тян, начни пожалуйста с самого начала, но медленно, а то не все тут за тобой уследили. Ты, получается малефик? — и худощавая девушка в очках испуганно кивает. Она — малефик. То есть проклинатель, если нормальным языком. Проклинает она область, или по именам. Как именно проклятье находит того, кого надо поразить — не имеет ни малейшего понятия. То есть это работает так — «будьте прокляты все, кто носит красный шарф и ковыряется в носу», только нельзя проклясть больше одного человека одновременно. Почему — непонятно. Вот не работает пока у нас исследовательский отдел, непорядок. Все на глазок, да дедовскими методами. Кстати, это может действовать и по имени, как Тетрадь Смерти — загадываешь имя и вперед. Кличку, кстати тоже можно, но только такую, с какой ты действительно ассоциируешься у большого количества людей. Если ты в глубине души называешь себя «Здоровяк», а все окружающие знают тебя как «Задохлика», то и проклинать нужно «Задохлика». Конечно у проклятия Грендель есть ограничения, оно подействует только в случае, если объект проклятия засыпает один в помещении. Момент, когда человек засыпает и есть исполнение проклятия «не просыпайся». Что же до условий, то Грендель накрыла город проклятием в стиле «кто желает нам смерти, пусть заснет и не просыпается». Мощно. Накрыть проклятием такую большую область. Конечно, если бы их хотел убить весь город — толку от такого было бы чуть, но в данном случае людей, желающих их смерти было немного. Странно, что моя сестренка хотела кому-то смерти, но, наверное, это было что-то в духе, «да когда ж они сдохнут уже», сказанное сгоряча.

— Нет, Сумераги-тайчо. — сжимается Грендель-тян: — это должно быть ярко выраженное желание, желание, практически переходящее в действие. Проклятие не действует на импульсивные вспышки гнева. Это явное намерение убить нас всех, в том числе Хикэру-собо.

— Ну хорошо. Ладно, сестренка иногда бывает крута. Это не так важно. Почему ты ее разбудить то не можешь? — мысль о подставе и обмане откидываю. Вечно Молодая так бы не поступила, слишком мелочно для нее. Что-то тут действительно не играет и Грендель-тян уже на третий раз мелкими бисеринками пота покрылась.

— Не знаю. Она словно бы еще продолжает спать. Это как защитная кома у Сандзюсан, только я с таким еще не сталкивалась. — поясняет девица в очках.

— Чего ее слушать. — ворчит Майко, и девица сжимается еще больше: — оторвать ей ногу и выкинуть. Бесполезная же.