Синдзи-кун и пять стадий принятия

— Что там у тебя? — расстояние небольшое и тройка девушек уже рядом. Идут — заглядишься. Акира как всегда в красном, ей только широкополой шляпы не хватает, а покрасить ее наряд в такой темный, строгий — вылитая Мэри Поппинс. Майко. О, Майко всегда двигается как большая кошка, все ее движения плавные и мягкие, она словно вода перетекает из шага в шаг. И Читосе… раньше она так не ходила. Она ставит ступню уверено, но осторожно, словно сканирует окружающее пространство, перед тем как поставить ногу. Хищницы. Молодые, сильные, уверенные в себе.

— Чего уставился? — спрашивает Майко, подойдя поближе.

— Красиво идете. — отвечаю я: — вот, смотрите. — я поднимаю мишень. На мишени три пулевых отверстия, как обычно при работе Читосе. Два — в груди, кучно в десяточке, посредине, но слегка смешены влево, туда, где сердце. И одно — в голову. Тоже слегка смещено влево. В глаз.

— Ну, три дырки. — пожимает плечами Майко: — и три дырки. Убивашка у нас дыроколит картонки направо и налево.

— Не об этом. Сколько раз она стреляла в эту мишень?

— Что? Мы же тут… — до Майко начало доходить: — Нифига себе! Серьезно?!

— Да. Вглядись, отверстия больше, чем стандартный девятимиллиметровый патрон. Вот. — я протянул руку и вытащил один магазин из паучера на ремне у Читосе. Та только моргнула, недоуменно. Щелкнул патроном, извлекая. Отдал магазин обратно. Просунул маслянисто поблескивающую головку патрона в отверстие. Было видно, что отверстие больше пули как минимум в два раза.

— Ого. — говорит Акира и с уважением смотрит на Читосе: — я такого в жизни не видела. Кто она у нас?

— Хороший вопрос. — мы, все втроем внимательно смотрим на Читосе. Читосе смущается, убирает руки за спину и опускает взгляд вниз. Такая лапочка.

— Погоди, так ты признаешь мою правоту? — говорит Майко: — ты признаешь, что она — супер?!

— Боюсь тут все еще хуже. — говорю я: — а скажи-ка мне, Читосе, ты на ярмарках хоть раз из пневматической винтовки на призы стреляла?

— Было дело. — говорит все еще смущенная Читосе: — но никогда ничего не выигрывала.

— Хорошо. Майко, золотце, метнись кабанчиком, принеси сюда все, что у нас есть — пневматику, дробовик, который у Антимагии отжали, револьвер наш старый… все.

— Ай-ай, кэптан! — Майко тут же уметелила, а я, увидев недоуменный взгляд Акиры пояснил. Что да, слишком уж легкомысленно я отнесся к подавляющим успехам Читосе, потому что занят был другими мыслями. А не был бы — так обязательно внимание обратил, что у нее рука в бою твердая и не дрогнет. Для новичка — нехарактерно. Как там написано — в бою вы не подниметесь до уровня своих ожиданий, а опуститесь до уровня вашей подготовки. Любой дурак может натренироваться посылать пули в мишень в тире, и это же самый дурак в первом же бою может прострелить себе ногу. Или не суметь вставить магазин дрожащими руками. Палить в белый свет как в копеечку.

Я же предполагал, что миссия будет без проблем, а мы нарвались будь здоров, и Читосе сыграла там ключевую роль, да, еще раз — ты молодец. Но главное тут в том, что не может обычный человек так легко к бою адаптироваться. Не может. Чем ветеран отличается от салаги — а вот как этим. У ветерана в бою руки не дрожат. Или дрожат, но он это контролирует. Вот, и Читосе действовала не просто как ветеран, а как настоящий ганфайтер — быстро, уверенно и хладнокровно. И я не обратил на это внимания, увлекшись другими вопросам.

А тут — ну повезло так повезло, может природный талант у человека, плюс психопатия. Нет, Читосе, это не оскорбление, нормальному человеку, чтобы убить другого человека — нужно преодолеть некий барьер внутри. Эволюция так сделала, что мы — стадные животные и сперва нужно преодолеть этот порог. Потом — когда ты уже убивал подобных себе — привыкаешь. Это не самая хорошая привычка, но для таких как мы она необходима. Без сомнений и терзаний убивают только психопаты. В армии любых государств есть такие. И как всегда в мирное время они бесполезны и даже опасны, они не дослуживаются до высоких должностей, не являются отличниками и примером. Но как только наступает война — такие вот становятся на вес золота. У них отсутствует эмпатия, они не понимают, что другому человеку тоже может быть больно. Но обычно таких людей видно, если они не умеют хорошо маскироваться.

Так вот. Все, что было на поле боя еще можно было как-то, притянув за уши — объяснить. Природный талант, приглушенная после моральной травмы эмпатия, желание мести… но вот это. — я поднял мишень с тремя пулевыми отверстиями.

— Да что с ней не так? — нахмурилась Читосе: — дырки и дырки.

— Ты стреляла в эту мишень двенадцать раз. — говорю я: — ты видишь здесь не три дырки, а двенадцать. Ты просто из раза в раз попадала в одно и тоже отверстие. Такого не бывает. В принципе.

— Такого не бывает. — кивает головой Акира: — я ни разу не видела. А я повидала метких парней. И девчонок.