Синдзи-кун и пять стадий принятия

— Там! — говорит Михо, указывая куда-то наружу: — вывесили кандидатов! Я посмотрела! Кошмар!

— Тихо, тихо. Что случилось-то? — хмурится Иошико, вскакивая с моей парты.

— На доске объявлений. — говорит Михо Горячие Губки: — вывесили. Там ты и … пошли, посмотришь. — они убегают из класса, я следую за ними. Сегодня в школе нет ни Юки, ни сестричек Сато, так что некому осуждающе заметить, что «опять она на твоей парте сидела». Что случилось с неразлучной троицей — понятия не имею. Правда в этом случае помещение Литературного Клуба полностью в моем распоряжении, и я собираюсь злоупотребить этим, пойти и вздремнуть после обеда, на длинной перемене. Иошико и Михо убежали далеко вперед. Доску объявлений, впрочем, было трудно не заметить — вокруг собралась толпа. Увидев Иошико народ расступился и она прошла к стенду. На стенде висело объявление о регистрации кандидатов в президенты школы, назначена дата проведения выборов и несколько фотографий. Первые две не вызывали никаких вопросов — это был прежний президент Дэйти и Иошико — довольно хорошая фотография, где она улыбалась прямо в камеру. Но остальные фотографии…

— Мико Ли, ученица старшего класса «С», мастер китайского кунг-фу, школа Каменной Птицы, чемпионка региональных соревнований прошлого года. И позапрошлого. — прочитала вслух Иошико и нахмурилась. С фотографии на нас смотрела симпатичная азиатка (не японка, скорее метиска) с твердым взглядом миндалевидных глаз. В руке она держала китайский меч дзянь. Ярко-красные иероглифы под фото гласили что она «огнем и мечом искоренит тиранию в школе».

— Франсин Кобра Манса, mestre do ofício капойэра. Награды, кубки, чемпионаты. Участница международных соревнований. Отличница. Знает пять иностранных языков. Ученица класса «Б» — упавшим голосом прочитала Михо Горячие Губки и взглянула на Иошико.

— Луиза Бенар, пояс инструктора, три серебряные полоски, сават. Участие в международных соревнованиях, второе место на Паназиатской Олимпиаде среди джуниоров. Мастер спорта по верховой езде. Теннис, игра на пианино. Режиссер любительских документальных фильмов. Гран-при конкурса «Золотой Кентавр». — прочитал я.

И все выставили свои кандидатуры в президенты. Что-то тут не так. То есть даже ежик-имбицил понял бы что что-то тут не так. Во-первых, не было у нас в школе таких вот девочек. Да каждая из них — живая сенсация и про это говорили бы все сплетники и сплетницы школы. Во-вторых, должность президента школы — это ж отстой. Мрак и дыра. Я потому Иошико и посоветовал туда идти — чтобы пыл ее юношеский немного сбить, чтобы поняла всю «прелесть» работы менеджером-управленцем, когда у тебя руки связаны, а на ногах — гири по двадцать кило каждая. Никакая нормальная, вменяемая и имеющая хоть какую-то личную жизнь девушка туда не пойдет. А тут целых три, причем все — красотки, отличницы, да еще и мастера боевых единоборств.

— Это же девчонки из Гизы! — говорит Михо: — там Академия Боевых Искусств, филиал Школы Императорского Феникса. Туда все двинутые на единоборствах поступают. Но что они у нас делают?

— Как что? Участвуют в выборах президента, как и положено учащимся. — раздается голос откуда-то сзади. Все поворачиваются и мы видим Хондзо Икагами, потрепанного и с гипсовой повязкой на руках, но довольного жизнью и собой. Рядом с ним стоит его аналитик, худой парнишка в очках.

— Икагами! — шипит Иошико, подбираясь как перед броском: — мало я тебе тот раз накидала…

— Воу, воу, полегче, подруга. — поднимает он забинтованные кисти рук: — ты мне запястья сломала, не помнишь? Раньше я бы расстроился, что меня побила девчонка, но ведь ты — не просто девчонка, Иошико, Темная Императрица Тринадцатой школы?

— Это твоя затея, Хондзо? — спрашивает Иошико, наступая на Икагами. Тот стоит на месте и его глаза смеются.

— Да, Иошико, это — моя затея. Видишь ли, мы и Академия — решили объединится. Так сказать, перед лицом общего врага. Ты знаешь, ты довольно популярна в Академии. Настолько, что стоит только упомянуть твое имя … и вуаля. Может быть я и проиграл сражение, но выиграю войну. Ты — хороший тактик, Иошико, но я — хороший стратег. Хотя, кого я обманываю, ты и тактик-то никудышный. Все что у тебя есть — это твоя сила. Которая и не твоя-то вовсе.

— Ах ты мелкий… — Иошико легко перенесла вес тела на заднюю ногу и поставила переднюю на носок. Я знаю эту стойку и знаю, что будет потом. Беру ее за руку, удерживая.

— Не надо. — говорю я ей на ухо: — это провокация. — обвожу взглядом подготовленную сцену. Икагами стоит, не защищается, забинтованные руки висят вдоль тела, вокруг — взволнованные школьники.

— А… твой ручной питомец. Ямасита-кун. Тот, который прикидывается берсерком, но на самом деле — мозг всех операций, не так ли? — поправляет очки аналитик Икагами. Я смотрю на него с искренним изумлением. Не он ли недавно называл меня природным убийцей и зверем? Хотя насчет убийцы он прав, я тут и обжиться толком не успел, а трупов уже на мне…

— Извините, не имею чести. — наклоняю я голову. Очкарик наклоняет свою.