Синдзю

Проход резко повернул налево и неожиданно закончился у открытых ворот. Сано осторожно выглянул. Пусто. Он на цыпочках переступил порог и вновь оказался в саду. Сучковатые ветви высокой сосны закрывали небо, делая сумрачнее и без того пасмурный зимний день. Через пруд, покрытый сосновыми иглами и опавшими листьями, был переброшен каменный мостик. На берегу лежали валуны, бока коричневели от лишайника и мха.

Девушка вышла из-за самого крупного валуна. Сано от неожиданности ойкнул.

— Ш-ш! — Девушка приложила палец к губам и показала взглядом на веранду, светившуюся в конце сада.

Ей было не больше двенадцати-тринадцати лет. Пухлые щеки, полные губы и круглый подбородок. Глаза, которые обычно, должно быть, искрились весельем, смотрели очень серьезно.

— Вам можно верить? — спросила девушка.

Удивленный ее взрослой смелостью, Сано ответил так, будто она была его ученицей:

— Я не могу вам указывать, кому верить, а кому нет, барышня... Мидори?

Ей явно понравился честный ответ и то, что он угадал имя. Она одобрительно кивнула, снова бросила взгляд на веранду и прошептала:

— Юкико не убивала себя!

— А ваша мать считает обратное. — Сано старался подавить охотничий азарт и остаться объективным. — Так же думает и ваш брат.

«И судья, и все остальные, кроме доктора Ито и меня», — пронеслось у него в голове.

Мидори топнула ножкой и сжала кулачки.

— Она мне не мать! Никогда ее так не называйте! — Девушка на мгновение зажала себе рот ладонью и перешла на быстрый шепот: — Она вторая жена отца. Наша с Юкико мать умерла. И мне все равно, что думают другие. Юкико никогда не стала бы убивать себя. Особенно так, с мужчиной. Не было у нее никакого мужчины. По крайней мере... — Вспыхнув, она опустила голову, и шелковистые волосы упали ей на лицо.

«Любовника», — мысленно закончил Сано фразу, смутившую Мидори.

— Откуда вы знаете? — Он напомнил себе, что перед ним ребенок, которому трудно плохо думать о любимой старшей сестре.

Похоже, в его словах прозвучал скептицизм. Мидори вскинула голову, глаза загорелись.

— Я знаю! — выкрикнула она. — Я могу это доказать! — Девушка сильно дернула его за рукав. — Юкико убили. Пожалуйста, поверьте мне. Вы должны...

— Мидори! Что ты там делаешь?

Сано подпрыгнул, услышав знакомый резкий голос. Госпожа Ниу стояла на веранде. Красивое лицо исказила злость. У Мидори вырвался тихий стон. Все трое на какое-то время застыли в молчании.

Первой очнулась госпожа Ниу.

— Немедленно иди к себе в комнату, Мидори, — сказала она с ледяным спокойствием, но выражение лица у нее не изменилось.

Не взглянув на Сано, опустив голову, Мидори побежала по дорожке из сада.

— Что касается вас, ёрики Сано, — продолжила госпожа Ниу, — советую немедленно покинуть имение. И больше здесь не появляться.

Сано услышал за спиной шаги и оглянулся. К нему спешил возмущенный охранник.

— Уведите его, — приказала хозяйка.

Сано позволил охраннику выполнить приказ. Он чувствовал себя гадко и глупо. Просто смешно! После всего, что ему довелось испытать, он разрушил карьеру, пойдя на поводу у капризной девчонки!

Однако оказавшись на улице, Сано пожалел, что не услышал рассказа Мидори, не получил факты, которые убедили бы Огю в необходимости расследования. Нужно рискнуть и еще раз поговорить с Мидори. Но сначала навестить семью Нориёси.

Глава 4

Мидори промчалась через сад и взбежала по лестнице к двери, ведущей на женскую половину особняка, где располагалась ее спальня. Но вместо того, чтобы войти, она остановилась и поежилась от холода. Затем, быстро приняв решение, она сняла сандалии на деревянной подошве. Держа их за ремешки, девушка в носках с отделенным большим пальцем легко пробежала вдоль веранды мимо ряда дверей, расположенных под нависающим скатом крыши.

На миг она задержалась у открытого окна. Во внутреннем коридоре судачили служанки. Мидори пригнулась и прошмыгнула под окном, чтобы ее не заметили. За углом, сквозь тонкую бумагу на окнах опять прорывались женские голоса: это наложницы отца сплетничали со своими служанками, приводя себя в порядок или занимаясь вышивкой. Где-то плакал младенец. Кто-то играл на самисэне и вдруг прекратил.

— Нет, нет! — услышала Мидори горестный возглас учителя музыки младшей сестры. — Чересчур быстро!

Опять послышалась мелодия, на этот раз она звучала медленнее. Мидори проскользнула мимо музыкальной комнаты, радуясь тому, что дети заняты и не могут увязаться за ней.

Наконец она достигла цели — двери в северном конце женской половины. Девушка отодвинула дверь и осторожно выглянула в коридор — пусто. Она быстро пробежала по нему и скользнула в спальню Юкико, куда госпожа Ниу строго-настрого запретила кому бы то ни было входить.

Мидори закрыла дверь и осмотрелась. Окна были затворены, лишь тусклый свет проникал в комнату из коридора. Мидори с трудом различала серебряные листья на белых обоях. Она почувствовала озноб, но холод виноват был в этом лишь отчасти. Девушку трясло от страха. Чтобы немного согреться, она обхватила себя руками.