Синдзю

Нориёси взглядом художника уловил возможности Глицинии и спас от жестокой судьбы. Но не даром: наверняка он пользовался ее услугами. Сано посмотрел на вырез кимоно, на развилку упругих бугорков. В паху заныло. На миг Сано позавидовал покойнику.

Глициния нахмурилась:

— Я знаю, о чем вы подумали. Но вы ошибаетесь. Нориёси никогда не был моим любовником. Знаете, он предпочитал мужчин.

«Все-таки», — подумал Сано, вспомнив эскиз на столе художника.

— Когда я узнала, как он погиб, я страшно разозлилась, — грустно сказала Глициния. — Не потому, что он влюбился в ту девушку, и не потому, что ей удалось заставить его так захотеть близости с ней. А потому, что он ничего не рассказал мне. Не доверился, как обычно. Вы говорите, его убили... — Она сглотнула. — Мне так стыдно, что я тогда рассердилась. — Она смахнула слезу.

Сано тактично отвернулся. Когда он собрался спросить про врагов Нориёси, в дверь постучали.

Глициния вскочила на ноги.

— Быстро, быстро! — Открыв шкаф, она жестом приказала Сано залезть в него. — Это мой клиент. Он не должен вас видеть.

Из-за дверцы Сано услышал, как в комнату кто-то вошел. Тихий голос мужчины. Извиняющийся шепот Глицинии: «Неважно себя чувствую... очень жаль... может, завтра вечером... премного благодарна». Шелест шелка. Интересно, каково держать ее в объятиях? Дверца отодвинулась, прервав фантазии.

— Выходите. — Глициния бесцеремонно бросила подарок клиента, шелковый веер, на туалетный столик.

* * *

— Враги Нориёси? — переспросила она, когда они снова сели. — О ком вы хотите узнать? Обо всех или только о главных?

— Начните с главных.

Глициния нахмурила брови. Похоже, список был длинный.

— Кикунодзё.

— Актер из театра кабуки? — не поверил Сано. — Зачем ему было убивать Нориёси?

Глициния пожала плечами:

— Нориёси иногда брал деньги в обмен на сохранение секретов.

Шантаж. Глициния вспыхнула, и Сано в душе посочувствовал человеку, которому приходится выставлять напоказ пороки друга. Попутно румянец напомнил ему, как выглядит женщина в любовном экстазе, тем паче дыхание Глицинии участилось. Желание с удвоенной силой охватило Сано. К его вящему смущению, парочка в соседней комнате прекратила петь. Тонкие стены начали ритмично подрагивать. Сано отвел глаза, когда Глициния слегка улыбнулась. Скорее всего она извинялась за неосторожных соседей, но Сано показалось, что улыбка говорит: «Не хотите ли последовать их примеру?»

Скрывая смущение, Сано поспешно спросил:

— Значит, Нориёси платили за молчание? Кто, кроме Кикунодзё?

— Мне известно еще об одном. Борец сумо, но я не знаю его имени.

«Выяснить у приятелей художника», — сделал Сано зарубку на памяти.

— Не получал ли Нориёси незадолго до смерти крупной суммы?

Глаза Глицинии затуманились.

— Не знаю. Он мечтал выкупить меня из Дворца божественного сада и открыть собственную галерею. Мы собирались управлять ею вместе. Он даже подобрал здание. С задними комнатами для нас. Вряд ли он сумел бы когда-нибудь накопить столько денег.

Сано решил умолчать о золоте, которое забрал себе Любитель Клубнички. Зачем ее напрасно огорчать? Кроме того, сумма была хотя и значительная, но явно недостаточная для задуманного предприятия. Наверное, художник надеялся получить намного больше. Быть может, Кикунодзё убил его, чтобы не платить.

— Кикунодзё вполне мог убить Нориёси, — с горечью подтвердила Глициния мысли Сано. — Он и грозился, А другие... — Она перечислила множество людей — и самураев и простолюдинов, — которым Нориёси задолжал или которых обидел, обманул, — Сомневаюсь, чтобы они пошли на убийство.

Вот наконец информация для судьи Огю.

Сано поклонился.

— Благодарю вас, госпожа Глициния. Я очень постараюсь отправить убийцу Нориёси в тюрьму.

Он поднялся... и понял, что не в состоянии покинуть Глицинию. Чудесные глаза притягивали, тело манило, хотя юдзё не шелохнулась. Сано беспомощно застыл на месте.

— Подождите. — Глициния коснулась его рукава. — Останьтесь сегодня со мной.

Сано отпрянул. Его плоть, и без того напряженная, окаменела. Она просто выпрыгивала из кимоно при мысли о возможной ночи. Сано понял, что все это время юдзё исподволь, но неуклонно соблазняла его.

— Мне очень жаль, госпожа. Прошу вас.

«Прошу тебя, не заставляй меня унижаться, признаваясь, что я слишком беден для такого счастья».

Глициния шагнула вперед и погладила его по лицу.

— Нет, вы не поняли. Мне ничего от вас не нужно. — Она принялась ласкать ему грудь. — Ничего, кроме... вас.

— Но почему? — Сано с трудом верилось, что юдзё, водящая компанию с самыми богатыми и могущественными людьми Эдо, хочет его.

«Какая разница?» — ответило его тело, которое начало покалывать от ласковых прикосновений.

— С вами не нужно скрывать печаль.

Женщина отступила и изящным движением распустила узел у себя на поясе. Кимоно соскользнуло с плеч. Груди оказались небольшие, но полные. Ноги и руки точеные, безупречная кожа цвета золотистой слоновой кости. Под бритым лобком — знак всех юдзё — сокровенная женская расселинка. Сквозь аромат духов Сано услышал ее естественный запах, пикантный и дурманящий.