Синдзю

— Взгляните на мое оружие... Там нет крови. Да и вообще. Зачем мне убивать секретаря в нашей общей комнате, а потом поднимать тревогу? Зачем душить сторожа и взламывать собственную дверь?

То ли аргументы Сано, то ли его должность убедили присутствующих, Сано больше не обвиняли в убийстве.

— Чтобы поймать преступника, нужно отправить поисковую партию в обе стороны дороги. Немедленно. Иначе он улизнет, — предположил Сано.

Перспектива не вызвала восторга. Старейшины заявили, что лучше дождаться рассвета, в темноте, дескать, поиски бесполезны. Полиция согласилась, что лучше искать по свежим следам, но усомнилась в целесообразности беспокоить важных гостей в придорожных трактирах. Староста от смущения всплеснул руками. Молодой человек, недавно перенявший должность у отца, он никогда прежде не имел дела с убийством. В конце концов он объявил, что лучше отложить решение вопроса, дабы хорошенько оный обдумать.

— Тогда позвольте мне организовать погоню, — взмолился Сано. — Я беру на себя всю полноту ответственности за беспокойство.

И это предложение было отклонено. Сано — чиновник из Эдо, его полномочия не распространяются на Тоцуку. Как и всякий человек, у которого погиб спутник, он останется в трактире (стражник проследит), продиктует заявление и подпишет множество документов. Утром ему необходимо прийти на допрос, организовать кремацию тела Цунэхико и пообещать доставить пепел семье юноши.

Наконец Сано оставили в покое. Горобэй поместил его в запасной комнате, которую поспешно приготовила плачущая служанка.

Сано попробовал уснуть, но не смог. Он встал на колени перед окном. Печаль, злость, ужас, до сих пор сдерживаемые, нахлынули с удесятеренной силой. Хотя в комнате было тепло, его охватила жестокая дрожь. Половицы вздрагивали вместе с ним. Сано сжал челюсти и напряг мышцы, чтобы справиться с ознобом. Через несколько минут, показавшихся вечностью, дрожь утихла, тело стало слабым и опустошенным, зато мозг заработал, как никогда, четко.

Цунэхико убил человек, который следил за Сано. Убил по ошибке. Сано, а не Цунэхико, должен был стать жертвой. Лишь счастливое пробуждение и быстрая реакция спасли его от ножа. Зачем понадобилось убивать Сано? Только для того, чтобы остановить расследование. Кому это выгодно? В первую очередь семейству Ниу, все ниточки ведут к нему. Но нельзя сбрасывать со счетов и Кикунодзё с его умом и талантом перевоплощения, Райдэна с его мощью и склонностью к насилию, даже судью Огю с его странной позицией.

Испытывая горькое удовлетворение, Сано подвел итог. Последним неоспоримым доказательством того, что Нориёси и Юкико были убиты, является покушение на его собственную жизнь. Однако это удовлетворение, как и любое в связи с достижением цели, меркло перед чувством вины по поводу смерти Цунэхико.

Он не имел права подвергать Цунэхико опасности. Ему следовало рассказать юноше об истинной цели поездки. Он должен был распознать угрозу, исходящую от неизвестного наблюдателя, и предупредить Цунэхико, как-то защитить его. А самое главное — ему вообще не надо было никуда ехать. Судья Огю приказал бросить расследование, и он обязан был подчиниться. Нельзя сваливать вину на Огю, дескать, зачем послал Цунэхико. Кровь юноши на руках у Сано.

Исиро понял, что никогда всерьез не собирался отказываться от расследования. Та часть души, которая жаждала истины, всегда знала, что он не остановится. Сано принялся обдумывать линию поведения. Истина оказалась чересчур дорогой. Нельзя платить за нее чужими жизнями.

Жажда мести снова вспыхнула в Сано. Честь требовала удовлетворения, душа — облегчения от печали и стыда.

Сано потянулся к поясу. Медленно вынул из ножен длинный меч и, взяв обеими руками, направил перед собой.

Он простоял в таком положении, совершенно неподвижный, до самого утра.

Глава 16

Фудзисава, Хирацука, Оисо, Одавара. Названия пропускных пунктов слились в единое целое, как и воспоминания о городках и лесах, горах и долинах, речных и морских побережьях, жилых домах и храмах. Дойдя почти до изнеможения, серым днем через двое суток после отъезда из Тацуки он оказался вблизи Хаконэ, на самом трудном и опасном отрезке Токайдского тракта. Гористая местность, крутая, неровная тропка между высоких кедров. Сано спешился и продолжил путь пешком. Вскоре он вспотел, несмотря на влажный, пробирающий до костей холод. Появились одышка, головокружение.

У Сано начались галлюцинации. Камешки, вылетавшие из-под ног, казались валунами, журчащие ручейки — ревущими водопадами, пар из расщелин — дыханием дракона, живущего под горой Фудзи, встречные, вежливо кланяющиеся крестьяне — призраками, а путешественники из числа тех, кто наводняет Хаконэ летом, чтобы насладиться лечебными свойствами прохладного воздуха, ибо зимой он вреден, — бандитами. Сано шел с обнаженным мечом, готовый мгновенно отразить нападение.

Однажды ему почудилось, что за кедром прячется наблюдатель. Он остановился и крикнул:

— Я здесь! Выходи и возьми меня, я вызываю тебя!