Синее море, белый пароход

Мама дорогая, здесь, что, живут люди? Или, может, это обитель богов? Просторный холл поражал роскошью и величием, две скульптурные композиции, достойные лучших музеев мира, встречали у входа всех, кто имел счастье посетить этот дворец. Огромные картины на стенах не давали шанса усомниться в их подлинности. Не позволяя Марии рассмотреть эту красоту, женщина потянула её за собой на лестницу, потом в боковой коридор. Они шли и шли вдоль вереницы дверей, которым, казалось, не будет конца. Остановившись у последней, женщина легонько толкнула Марию в спину, входи.

Осторожно ступая, как по раскалённой лаве, девушка вошла в комнату и сразу закрыла глаза. Лучи яркого солнца, бившие в единственное окно, осветив её с ног до головы, и ослепили, и приласкали, словно солнце уже давно дожидалось здесь нового обитателя этих покоев. Объяснив Маше жестами, что это её комната, женщина ушла.

Кажется, её оставили в покое. Это хорошая новость номер один. Другая прекрасная новость, которая порадовала девушку ещё сильней – наконец-то исчезла головная боль. Сильная, пульсирующая, мучившая Марию столько долгих часов. А может, её вытеснило чувство голода?

Маша огляделась. Тут по-восточному ярко и красиво, кругом ковры и множество изящных вещиц, но взгляд зацепил маленький лакированный столик, в центре которого стояла ваза с фруктами. Вот оно, её спасение… Не присаживаясь, девушка схватила несколько черешен, мясистых и сладких, проглотила быстро, едва не подавившись косточкой. Вишнёвые капельки сока остались на губах… Тут ещё и финики, она обожает финики. А это что за фрукт? Большой, ярко-жёлтый и, наверное, сладкий-сладкий. Ирка бы сразу сказала его название… Ира?! Господи, сестра… Она там сходит с ума от волнения…

Это невозможно… Так не бывает… Ужаснувшись, Мария опустилась на стул, стоявший рядом, застонала, схватившись за голову. Жест, полный великого отчаяния… Потому что в этот момент она вспомнила всё…

* * *

– Ты не убедил меня, Дамир…

Рассерженный, Фарид Саджади мерил шагами открытую галерею, опоясывающую заднюю часть здания. Взгляд его метал молнии, ноздри раздувались от праведного гнева. Ни журчание искрившегося на солнце фонтана причудливой формы, который он так любил, ни вид цветочных бордюров вдоль выложенных из камня дорожек, ни голоса племянников, доносившиеся с детской площадки – ничто не радовало его сегодня.

– Я вытащил её из воды, отец! Не мог же я позволить женщине утонуть, – произнёс Дамир, стараясь говорить негромко и почтительно, хотя внутри всё кипело.

– Ты должен был оставить чужестранку там, в той стране, а не везти её сюда, – Фарид гневно сверкнул чёрными, как ночь, глазами. – Тебя будут судить за похищение! Ты хоть понимаешь это?! И позор падёт на нашу семью! Ты погубишь всё, что я строил столько лет!

– Она была без сознания. Оставить на берегу беспомощную женщину… Прости, отец, я не мог… Ты сам учил меня…

– О, Аллах! Твоя доброта тебя погубит, – перебил его Фарид. Он вскинул вверх руку, унизанную золотыми перстнями, характерным жестом полного негодования человека. – Тебя и всех нас. Иди! Исчезни с глаз! Буду думать, что делать.

Не разворачиваясь, Дамир сделал шаг к двери и вышел из кабинета отца. Сам того не желая, он попал в неприятную историю. Очень неприятную. Молодой человек поморщился, вспоминая произошедшее. Погнало же его в тот ужасный день в море! Правда, вина Дамира только в том, что, отвлёкшись, он поздно заметил прогулочный катер, в который не врезался только каким-то чудом. Сумел резко развернуться, и огромная волна, качнув судно, смыла в море эту белую девушку, стоявшую у самого борта. Кажется, она ударилась головой и пошла ко дну. Ещё пара секунд – и Дамир потерял бы её из виду, поэтому, не раздумывая, он бросился в воду, и его верный Мирза кинулся за ним вслед.

Катер, который они нагнали, в который чуть не врезались, уже ушёл далеко, и Дамир надеялся, что никто не видел, как они вдвоём быстро вытащили девушку из воды. Она лежала на скамье, не подавая признаков жизни.

– Мирза, полный вперёд! – крикнул Дамир громко, склонившись над безжизненным телом девушки.

Что делать? Прикоснуться – великий грех, но ей, наверное, нужна помощь? Дышит ли? Но тут нечаянная гостья глубоко вздохнула и, вместе с выдохом выплеснув из себя воду, задышала ровно и тихо. О, небо, жива…

Не в силах отвести глаз, Дамир смотрел на её тело, облепленное мокрой тканью, юное и красивое. Смотрел и не мог насмотреться. Тонкий голубой сарафан не скрывал высокой груди с горошинками сосков и округлых бедер незнакомки, а то, что скрывал, услужливое воображение молодого человека дорисовало сразу. Белые, слегка тронутые загаром, ноги девушки были полностью во власти его взгляда. Рука тянулась потрогать их, ощутить нежность кожи, погладить эти великолепные ноги с узкими щиколотками, начиная от маленьких, покрытых красным лаком пальцев, а потом всё выше и выше…

Подошёл Мирза, взглянул вопросительно.

– Отнести её в мою каюту, – Дамир поднялся, всё ещё глядя на это юное создание. – И переодень в сухое. Да, бельё не трогай, – добавил он.