Синее море, белый пароход

Первые дни после аварии были, как страшный сон. Прилетел отец. Он, казалось, постарел на несколько лет, увидев переломанного сына, его бледное лицо на подушке, скривившееся от боли. Алина была с ним рядом, когда Фарид зашёл в палату. Он только сверкнул на неё глазами, но ничего не сказал и потом не замечал девушку, словно её и не было.

Адина… Дамир благодарен любимой, что не покинула его. Она собиралась в Россию, хотела появиться у родных неожиданно, сюрпризом, и уже заказан был билет… Не случилось… Видит Аллах, Дамир пытался отослать девушку домой. Приказывал лететь, но ждал, что останется. Осталась и была рядом все эти долгие, бесконечные месяцы его восстановления.

Он рад, что сейчас Адина дома, потому что сколько можно ей мерить шагами больничные коридоры, ожидая окончания очередной операции? Пусть ничего не знает. Пусть побудет с близкими людьми, обнимет мать и сестру и вдохнёт воздух родных мест, а он будет очень ждать её возвращения.

Об этой последней операции Адина ничего не знала, с клиникой в Израиле договаривался Фарид, отправив туда все документы Дамира. Пришедший из клиники ответ обнадёжил: врачи берутся сделать операцию на позвоночнике и гарантируют почти стопроцентный успех. Почти… Это короткое слово может опять всё испортить, но Дамир надеялся, что ветреная судьба не совсем отвернулась от него. И может именно теперь, находясь в одной из лучших клиник мира, он вновь завоюет благосклонность судьбы, потому что никак, никак нельзя по-другому…

* * *

Когда он полюбил Адину? Когда стояла в лучах прожектора на маленькой сцене и пела, вместе с музыкой уносясь в свой мир, глядя поверх голов людей, поднимавших бокалы за столиками кафе? Или когда встретил её, пытавшуюся убежать из его дома, на тёмной дороге, и был поражён смелостью девушки, так отчаянно боровшейся за свободу? А может, когда впервые увидел близко её сапфировые глаза, полные слёз?

Адина… Золотая рыбка, подаренная ему синим морем… Дамир смотрел в белый потолок палаты и думал, вернётся ли она к нему или затянет Адину прежняя жизнь, затянет и не отпустит. Теперь он не может просить её быть рядом, не имеет права, теперь он не тот, что раньше. Калека… Да, вот так… Какое страшное, некрасивое слово… Но он пока не сдаётся. Хотя бы ради неё… Завтра решающий день, завтра станет ясно, успешна ли проведённая операция. И если он увидит удовлетворение и улыбку на лице старого профессора, его врача, если поверит, что сможет стать прежним, то будет биться за любовь Адины с новой силой…

Как невыносимо это ожидание… Он должен попробовать, прямо сейчас. Взявшись за спинку кровати, Дамир произнёс слова молитвы и спустил ноги на пол. Сделает несколько шагов, и станет ясно, ушла боль или по-прежнему с ним. Первый шаг, второй… Больно, но совсем не так, как раньше, когда сотни тонких игл вонзались в позвоночник, не давая вздохнуть от адской боли. Боли, переходящей в безмолвное отчаяние. Третий шаг… Да! Да! Всё получилось! Слезы выступили на глазах… Скупые, нестыдные… От радости, от веры, что эти шаги – начало пути к выздоровлению, к нормальной, полноценной жизни.

После бессонной ночи новый день, наконец-то, настал. Принесли завтрак, к которому он не притронулся, ожидая, когда улыбающаяся сестра отвезет его в кабинет диагностики. Он ждал подтверждения своим ночным мыслям. Снова рентгенотомография, или как это там у них называется? Дамир уже и не пытался разобраться в бесконечном множестве применяемых к нему способах диагностики и лечения, это дело врачей, а ему остается только доверять им.

– Дамир!

Открыв глаза, молодой человек увидел склонившееся к нему лицо отца. Кажется, он задремал после утомительных диагностических процедур и долгой ночи без сна.

– Здравствуй, отец, – пытаясь приподняться, сказал он, смотря в отцовское лицо, надеясь прочитать в нём своё будущее.

– Сын, – Фарид обнял его за плечи. – Хорошие новости, очень хорошие. Я говорил с врачами. Всё получилось! Дамир, сынок, скоро ты будешь совсем здоров.

Отец снова стиснул его плечи, прижался лицом к груди. Ошеломлённый неожиданной, такой забытой отцовской лаской и этим чудесным известием, Дамир улыбался, глупо и счастливо. Оба молчали, каждый по-своему переживал эту новость.

– Реабилитацию дома пройдёшь, процесс не быстрый, – вскинув, наконец, голову, сказал Фарид. – Главное, всё самое плохое позади. В Лондоне найдём тебе замену, а ты через несколько дней дома будешь, я сам с тобой полечу. Да, и девушку эту, русскую, оставь, – добавил он, отведя глаза в сторону. – Не пара тебе.

– Но, отец…

Фарид, недовольно сдвинув брови, вскинул вверх руку. Его слова не обсуждаются, он лучше знает, как нужно жить. Хороший сын не должен возражать отцу.

– Она нужна мне. Навсегда… – снова подал голос Дамир. В тщетной попытке пробить жестокое сердце отца, он отчаянно подбирал нужные слова. – Я полюбил Адину, отец, на всю жизнь полюбил…

Вот… Сказал самые главные слова. Чтоб знал, чтоб ответил, как он сможет жить без любимой? В его жизни и так мало любви…