Синее море, жёлтый песок, или Семь месяцев не предел

Люсина речь подействовала на меня крепко. Я верила своим подругам. И знала, что они меня всегда поддержат в трудную минуту. Даже, если для этой минуты понадобится простая грубая сила. Я глубоко вздохнула, зажмурилась и произнесла:

— Ну, все. Решаюсь. Во имя Отца и Сына и Святого духа.

— Аминь, — прокричали мы все хором, и я, поддерживаемая своими друзьями и так сказать, начинающими археологами, смело шагнула правой ногой вперед. Моя ступня легла точь-в-точь в нужное углубление. Как говорится, тютелька в тютельку. Не успела я это осмыслить, как плита слегка дрогнула и просела буквально на миллиметр. Со стороны этого не было видно. Но я то прочувствовала. И слегка дернулась.

У меня от страха немного шумело в голове, поэтому скрип раздвигающегося камня я услышала не сразу. Чуть позже. А вот Мирче среагировал самым первым. Он глянул в сторону часовенки, и увидел, как к ней, стремглав, бежал Аурел. Мирче кинулся ему наперерез. Они неслись с такой скоростью, что, столкнувшись, садовник и наш охранник покатились кубарем в пыль. Они катались по траве, песку, словно два диких зверя. И рычали еще громче и сильнее моей Евы.

Глядя, как стремительно развиваются события, мы с девчонками сначала застыли и онемели. Я очнулась первая.

— Вперед, — закричала я так, что Дашка и Люся от неожиданности дернулись. И, видя, как я рванула, бросились за мной следом.

Да. Это был еще тот бег. Глядя на эту картину, можно было лопнуть от смеха. Я, в одной сандалии, вторая была забыта возле плиты, припадая вправо, неслась, как только может нестись беременная женщина на восьмом месяце. За мной, равномерно и высоко подбрасывая ноги, словно молодая кобылка, бежала Дашка. За Дашкой — Люся. Но она не бежала. Она как бы шла семимильными шагами. Широко расставляла свои длинные нижние конечности, как Гулливер в стране лилипутов. Руками мы держали свои животы, будто надувные мячи, боясь не расплескать и не растрясти свое сокровище. Они колыхались в такт нашего бега, как огромные буи на морских волнах.

«Да, семь месяцев — это не препятствие для таких шустрых и энергичных дам», — думала я, оглядываясь на своих подруг и на то, как они скачут галопом, словно мустанги по прериям.

Наверное, если бы существовал забег для беременных женщин, то мы бы побили все рекорды мира. Я бы заняла первое место, так как примчалась на поле брани первая, Дашка — второе, а Люся, поскольку завершала наш кросс последней, третье.

Когда мы неслись к часовне как угорелые, я, краем глаза, заметила, что со стороны дома выскочила Ксеня. За ней поспевала Маричика с пластмассовым ведром в руках. Они, конечно, до наших мужчин добежали первыми. И девушка, надо сказать, смелая девушка, окатила этих разбойников с ведра холодной водой. Эффект был потрясающим. Аурел и Мирче разлетелись в разные стороны, словно физические элементы с одинаковыми зарядами. Они фыркали, стряхивали с себя воду, и смотрели друг на друга злым, испепеляющим взглядом.

А в то время, когда мы с девчонками добежали до нашей компании, от угла дома отделилась детская фигурка и громко крича, бросилась в сторону деревни. Это был маленький Ион. Сын батюшки. Надо же. Оказывается, румынский цыганенок следил за нами. Просто какая-то мания. Тотальная слежка. Все за всеми подглядывают. Подсматривают. Даже батюшка послал своего сына, чтобы не дай Бог, что-нибудь не пролетело мимо его внимания. И теперь этот маленький сорванец несся со скоростью ветра и так звонко и громко кричал, что у нас заложило в ушах. Наверное, было слышно даже в самой деревне.

— Аляля…! Аляля…! Аляля…! — С ударением на последней букве слышалось мне в его крике. О чем он орал, я не понимала. Наверное, звал своего отца. А может, сообщал всем, кто его слышал, что произошло невероятное чудо.

А чудо действительно произошло. Я не знаю, кто были эти древние инженеры. И для чего это делалось. Это сверх моего понимания. Но то, что открылось моему взгляду, превзошло все наши ожидания. Это было, как в кино. И мы были не зрители, а главные и самые настоящие герои этого действа.

Маленькая часовенка преобразилась. Верхняя часть, которую составляла небольшая арка и статуя святой, отделилась от основания и отъехала в сторону. Нижняя часть открылась и в ней образовалась глубокая ниша.

Пока Аурел с Мирче дрались, а Ксеня и Маричика обливали их водой и разнимали, мы с девчонками осторожно приблизились к часовне, и заглянули в нее. В нише, завернутый в древнюю тряпицу лежал сверток. Я медленно, боясь какой-нибудь западни, вдруг треснет чем-то по рукам, так всегда придумано по ходу сюжета, осторожно взяла этот предмет.

Это была твердая и тяжелая вещь. Килограммов пять. Старая и потемневшая под бременем лет ткань не давала рассмотреть, что это такое.

— Даша, — прошептала я. От волнения у меня сел голос. — Возьми, сними эту тряпочку.