Синее пламя

Мильвио тем временем переговорил с Тэо, крепко пожал ему руку и направился к указывающей. Он избавился от своего теплого плаща с воротником, продал не торгуясь, словно вещь не представляла для него никакой ценности, и вновь был в своей короткой кожаной куртке рыжеватого цвета, со стальными заклепками и двумя рядами крупных медных пуговиц. Той самой, с надорванным и плохо зашитым рукавом, в которой она увидела его в первый раз на пароме Скелы. Черная лента, перевязывавшая его светлые волосы, сейчас показалась ей траурной.

Они стояли несколько минут, провожая взглядом колонну всадников.

– Откуда они приехали? – спросила Шерон, чтобы хоть как-то нарушить молчание.

– С охраны границ вдоль Северного смерча, я полагаю.

– Разве в тех землях есть жизнь? Разве бродящий ветер не снимает плоть с костей тех, кто окажется у него на пути?

– Я никогда не забирался так далеко на север. Но по своему опыту могу сказать, что везде есть жизнь. Люди приспосабливаются ко всему, даже к кошмару Смерчей. Но охраняют границы вовсе не от человека. В море Скованного проходит сильное течение. Если бросить на восточном берегу Пустыни щепку, то ее принесет к побережью Накуна, как раз недалеко от границы с Северным смерчем. Иногда мэлги пользуются этой дорогой, чтобы отведать человечины. Гораздо менее рискованный вариант, чем пытаться пройти охраняемый Рубеж. Кое-кто из них строит плоты, кто-то плывет на бревне. Большинство, слава Шестерым, погибает, не успев достичь обжитых земель, но единицам везет. И если их не остановить, то они могут причинить множество бед в деревушках, на фермах и в охотничьих лагерях.

– И часто такое происходит?

Последний из всадников скрылся за домами.

– Полноценных рейдов не было давно, но солдаты все равно обходят побережье и если кого-то находят, то сразу убивают. Как я понимаю, новости о том, что случается на берегу, остаются среди морской пены, водорослей, камней и чаек. Советники герцога считают, что подданные должны жить спокойной жизнью и не стоит тревожить их темными вестями.

– Глупо говорить ребенку, что синий фонарь горит возле дома только для красоты, – неодобрительно произнесла Шерон. – Желание спрятать правду ради спокойствия других приведет к большой беде. Рано или поздно ребенок выйдет на улицу ночью, откроет дверь дома, в который не стоит заходить без указывающего, и заблудившийся растерзает его.

– Я понимаю твою аналогию. – Мильвио положил руку ей на плечо. – И ты конечно же права. Лучше знать о зле, что прячется за твоим забором, и быть готовым противостоять ему, чем испытывать удивление в последние секунды жизни.

– Но?.. – Она почувствовала недосказанность в его фразе.

– Но меч обоюдоострое оружие, Шерон. Иногда честность приносит зла куда больше, чем неведение. Я ничуть не оправдываю то, как ведутся дела в Накуне, но верное решение всегда дается непросто. Очень тонкая грань между добром и злом. И порой мы не знаем, какое действие приведет к злу, а какое к добру.

Она задумалась на мгновение:

– Разве истина не дает человеку больше возможностей в его жизни, чем ложь? Разве факел в руке в ночном лесу это не благо? Ведь только свет спасет путника от камня под ногой, споткнувшись о который он упадет в овраг.

Мильвио убрал руку, вздохнул, глядя куда-то в сторону:

– Свет, к моему сожалению, Шерон, не является таким же полноценными благом, как и правда. В ночном лесу он может как спасти, так и приманить тех, кто во мраке тебя никогда бы не заметил.

Шерон нахмурилась:

– Так какой же вариант ты предлагаешь? Сидеть дома?

Он хмыкнул:

– Сидеть дома – это точно не для нас с тобой, сиора. Мы как раз из тех людей, что пойдут в ночной лес с огнем или без огня ради наших целей. И для спасения тех, кто нуждается в помощи. Так что я не предлагаю тебе никаких вариантов. Каждый из нас должен сам выбрать, с чем, как и когда он ступит на лесную тропинку. И те последствия, которые повлечет наше решение, будут с нами до конца жизни. Длинной или короткой, это уже как повезет.

Они помолчали, слушая щебетание птиц на крышах. Каждый знал, что будет дальше, и не слишком-то хотел этого. Тэо слез с поленницы и ушел, решив, что сейчас он здесь абсолютно лишний. А остальные люди, приезжающие и уезжающие с постоялого двора, не обращали внимания на пару.

– Останься. – Шерон сама не поняла, как решилась произнести это.

Мильвио грустно улыбнулся, но не успел ответить, как она продолжила. Отчаянно. С напором.

– Останься! Ты же сам говорил недавно, что тебе все равно, куда ехать. А нам… мне… ты нужен. Я знаю, как это звучит. Очень эгоистично. Словно ты какая-то вещь, и я пользуюсь твоей помощью в своих интересах. И я признаю: так и есть. Твои знания, твоя компания, твой меч нужны мне. Без тебя все будет куда сложнее.

– А Лавиани? – Его глаза были точно два драгоценных камня. В них отражался свет, и девушка не могла прочесть в них никаких эмоций. Ни в них, ни на лице. Словно южанин выставил перед собой щит, желая спрятать за ним любые чувства.

– Ей тоже требуется помощь, пускай она никогда и не признается в этом. Открытость – не самое сильное ее достоинство.