Синее пламя (ЛП)

Светочем. Что я сделаю с ним, добравшись до этого оружия.

Я бежала изо всех сил. Я добралась до половины пути, когда солдаты схватили меня

за руки и оттащили, ноги скользили по полу.

Герцог подошел и схватил меня за челюсть, поворачивая к себе. Кожу покалывало

под его пальцами.

Святые! Он был Забирателем!

Герцог сжал сильнее.

- Хватит. Я не…

Я напрягла ноги и ударила его в грудь. Солдаты отпустили меня, и я упала на пол

следом за герцогом. Я поползла к диску, но руки схватили меня снова.

- Будьте готовы, если она передаст, - сказал он солдатам, Виннот помог ему встать.

Как только он был на ногах, он отбил руку.

Передача ушибленной спины вряд ли меня спасет.

- Я много денег потратил на поиски тебя, Преобразователь, - он сверлил меня

взглядом. – Будь хорошей девочкой и слушайся меня.

- Я никого не слушаюсь, - я старалась звучать зло, но внутри все сжималось.

Забиратель. Он делал такие ужасы с другими Забирателями. Это не должно было меня

удивлять, он делал ужасы со своими людьми.

Он оскалился, явно пытаясь улыбнуться.

- Будешь, - он повернулся к Винноту. – Присоединяй ее.

- Да, сэр.

- Люди устали вас слушать, - вопила я на герцога, солдаты тащили меня к оружию. –

Мы устали страдать, чтобы вы могли все украсть у нас.

Герцог смотрел на меня, словно обнаружил меня раздавленной своим сапогом.

- Это вы у меня воруете. Это была наша земля, наши шахты, пока мой прадедушка не

раздал все. Три территории были землями басэери, они будут ими снова.

- Никогда!

Солдат разрезал веревки на моих руках, еще два солдата крепко держали мои руки.

Один прижимал сапог к моим ногам, чтобы я не ударила. Солдаты прижимали меня

к каналам, как других Забирателей, прикованных там. Я боролась, высвободила ногу, но

она беспомощно скользила на каменном полу. Кожу покалывало, оковы обхватили мои

запястья.

- Подчинись, - сказал Виннот. – А мы ждем.

Все тело начало покалывать, ощущение было таким, когда я готовила себя исцелять.

Оно было не только в руках, но во всем теле, двигалось волнами. Порывы меняли

направление, задевая то живот, то руки. Пальцы болели от необходимости толкнуть, но у

меня было мало боли.

- Что со мной происходит? – спросила я. Больше вопросов было в голове, но желания

спрашивать угасало. Я знала, что нужно задать их, хоть слова с трудом давались мне.

Боль покалывала на коже. Диск пытался втолкнуть ее в меня. Я боролась,

отталкивала ее, но не могла ощутить пинвиум под руками. Я ощущала письмена, что

скрывались там.

Герцог уже не ухмылялся.

- Почему она не подчинятся?

- Я же говорил, нужно ждать. Она старше и сильнее остальных, - Виннот поднял

блокнот. – Можешь описать, что ты чувствуешь? – спросил он у меня.

- Сильную злость, - я плюнула и попала по его щеке. Он вытер слюну, словно такое

случалось каждый день. Я разозлилась сильнее, туман рассеивался в голове. Боль стала

горячей, пробиралась в меня, но я боролась. Каждый укол хотел подчинить меня Винноту.

Боль делала нас податливыми.

- Удивительно, - сказал Эркен. – Сколько там боли?

- Мы не знаем, - сказал Виннот, следя за мной. – В записях, которые мы нашли с

ним, отмечено, что оно поглощает боль с тех пор, как был добавлен пинвиум, как вы

видите по вкраплениям. Я исследовал его и искал способ опустошить или высвободить

хоть часть боли, сделав оружием, но не получалось. Нужен был кто-то, управляющим

прибором. И потом я услышал о способности Преобразователя вспыхивать пинвиумом, о

ее иммунитете. И я решил сосредоточиться на этом и превратить диск в большую

вспышку.

- Я знала, что на что-то сгожусь, - я боролась, удерживала гнев и ненависть,

ощущение себя. Отгоняла боль, чтобы разум оставался моим.

Виннот рассмеялся, словно был удивлен, что я еще говорю.

- О, да. Ты – курок, что заставит этот прибор работать. Без тебя он не вспыхнет, - он

снова рассмеялся. – По крайней мере, не так.

- Я… вспыхну, - как только коснусь. Я прижала пальцы к серебристо-голубому

металлу и попыталась представить одуванчики, но не могла сосредоточиться. Я смогу

сделать это. Я должна. Нужно лишь вспыхнуть пинвиумом. Сосредоточиться. Просто…

…столько боли… так много боли… слишком много боли…

ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ:

Боль стала огнем, огонь – льдом, лед вернулся к боли. За болью, жаром и холодом я

ощущала, как что-то корчится, что-то кричит.

А потом поняла, что это я.

Я выла в голове, но другие молчали. Я ощущала их. Отчаяние, боль, страх.

Подчинение. Я плакала с ними, боль двигалась через нас снова и снова, заставляя сдаться.

Голос донесся сквозь боль.

- Ты – мой курок.

Я ненавидела этот голос. Я качала головой, но не чувствовала, чтобы тело двигалось.

Я кричала «нет», но звука не было.

- Сэр, может, стоит дольше воздействовать на нее прибором. Она нужна нам

подчиненной.

- У меня есть власть. Посмотри на нее.

- Лучше оставайтесь за защитной стеной.

Гнев поднялся выше боли, и мысли стали ясными. У меня уже не было тела, но был