Синеглазка или Не будите спящего медведя! (СИ)

– Да нормально, – хмыкнул мой директор и, вдобавок к его словам за стенкой послышался шум, грохот и громкий женский смех, будто бы даже знакомый. Услышав его, байкер мотнул головой. – Вон, слышишь, развлекается?

– Кто там у нее? – поинтересовался Роман Евгеньевич, внимательно прислушиваясь к голосам. – Чет знакомое…

– Однокласснички дорогие, – усмехнулся Михаил Александрович, легко спрыгивая на пол. – Исаев, Липницкий и Бартеньева… Новый сезон адской кухни решили устроить! Рыж их готовить учит.

– Чего? – недоуменно откликнулся финансист. – Ей чё, заняться нечем?

– Я тож самое спросил, – послышался голос владельца «Максимуса» откуда-то издалека, пока я, слегка успокоившись, снова принялась за работу. – Ее окровавленную лапу Исаев в универе спалил и оттащил это чудище в больничку.

– Исаев? – неподдельно удивился Роман. – Та ща пошутил? Это х… хрен моржовый? Ариш, прости.

– Я ничего не слышала, – привычно фыркнула я. Меня подобные ругательства уже давным-давно не удивляли. Однако истинное отношение рокеров к шатену стало полной неожиданностью… Не сильно-то они его любили, как оказалось.

– Сам в ах… афиге. Думаю, фишка в том, что придурок этот клинья подбивает, пока Полонского рядом нет. В подробности Анька не вдавалась. Сказала только, что орава эта проведать ее прискакала вроде как, а выгнать рука не поднялась.

– Так помог бы, – отозвался темноволосый рокер, снова закуривая и постукивая пальцами по столу. – Чет мне не нравится возня Исаева вокруг рыжей. Когда этот хрен кроме себя кого-то, млять, любил?

– Да та ж херня… Арин, прости.

– Я ничего не слышу, – снова откликнулась, уже с трудом сдерживая смех. Ей-богу, байкеры, да пытающиеся сдержать собственные эмоции и красноречие в моем присутствии – это слишком забавно!

Но приятно. Даже очень!

– Ладно, погнали, по дороге подумаем, что с этим делать… Ты чё там потерял, Мих?

– Да блин, пока ключи от машины рыжей найдешь! – недовольно ответил Михаил Александрович. И вдруг позвал. – Арин?

– Да? – встав на ноги, я выглянула из-за стойки и увидела обоих рокеров, уже одетых и обутых.

– Я отъеду на полчаса, – сообщил директор клуба, как-то хмуря глядя на меня, покручивая на пальце ключ с брелком сигнализации. – Там тапки где-то в шкафу завалялись, обуйся, что ли, а то порежешься. В ванной перчатки есть, если что и… Да блин. Не нравится мне эта затея!

– Всё в порядке будет, Михаил Александрович, – невольно улыбнулась… отчаянно стараясь не покраснеть от смущения. Видеть заботу собственного директора было очень уж непривычно. – Я постараюсь аккуратней.

– Надеюсь, – вздохнул рокер и, махнув рукой, все-таки ушел.

А я, отыскав в шкафу в коридоре резиновые шлепанцы, великоватые мне размеров так на пять, а то и больше, достала плеер из рюкзака. Включила его, попутно возвращаясь на кухню, открыла плейлист, недавно составленный благодаря «коварному клубу» и, включив первый же трек, сунула наушники в уши, принимаясь за уборку.

И настолько увлеклась, слушая голос Кипелова, попутно перекладывая остатки посуды в коробку, что совершенно не заметила, как пролетело время – когда кто-то коснулся моего плеча, я вздрогнула, выронив единственную уцелевшую тарелку! Естественно, дорогой белый фарфор удара о темный кафель просто не пережил.

– Милочка, ты кто такая, позволь узнать? – возле холодильника стоял… нет, не вернувшийся Михаил Александрович. А пожилая женщина в красивом, нежно-розовом брючном костюме.

Чуть полноватая, но безупречно подобранная одежда легко скрывала все недостатки. Короткие, ухоженные волосы каштанового цвета были завиты в аккуратные крупные кудри, сверху их слегка приминала шляпка в тон костюму, с длинным страусиным пером. На лице, покрытом редкими морщинами, почти не выделялся умелый макияж, а на руках, сжимающих сумочку и тонкие перчатки, виднелся аккуратный маникюр.

– Я… – невольно осеклась, чувствуя себя неловко под зорким, пристальным взглядом незнакомой дамы, которым она окинула меня с ног до головы. Торопливо вытащив наушники из ушей, я отложила плеер на барную стойку и неуверенно представилась. – Меня Ариной зовут.

– Надежда Станиславовна Алехина, – скупо произнесла дама, едва обозначив кивок. И сурово добавила. – Бабушка проживающего здесь молодого человека. А вот кто ты и что ты здесь сделаешь, потрудись-ка объяснить!

Ой, мамочки…

Соглашаясь помочь владельцу клуба и своему начальнику, меньше всего я ожидала, что встречу здесь его бабушку… Да еще и в отсутствии самого владельца квартиры!

– Это не то, что вы подумали, – вздохнув, поспешила я заверить родственницу своего директора. – Я просто работаю. У Михаила Александровича упал шкаф с посудой, вот и…

– Милочка, глупостей не говори! – перебив меня, фыркнула Надежда Станиславовна. Махнув рукой с зажатыми в них белыми перчатками, она сузила темные, умело подведенные глаза с редкими, едва заметными «гусиными» лапками в уголках. – Я прекрасно осведомлена о том, что у Мишеля есть домработница. В конце концов, я сама ее нанимала!