Синеглазка, или Не будите спящего медведя!

Издав странный булькающий звук, трупешник встал, оскалившись в кровожадной, жутковатой улыбке, явив взору скальпель, торчавший то ли из груди, то ли откуда-то из района подмышки… Из-под драной, окровавленной рубашки вывалилось что-то похожее на кишки.

С трудом наклонив голову, мертвец озадаченно оглядел шлепнувшуюся на пол связку «колбасок» в крови и хрен пойми в чем еще, и перевел грустный взгляд на замерших и побледневших охранников во главе с трясущимся преподавателем. А затем, кивнув каким-то своим мыслям, оскалился в улыбке и шагнул вперед, вытягивая покрытые грязью и сажей руки…

Два молодца с истошными криками унеслись куда подальше, едва не вынеся крепкие, в общем-то, даже на первый взгляд двери.

– Ы? – обиженно молвил обломившийся на две жертвы покойничек.

Препод вместе с оставшимися двумя учениками брякнулись в банальный, но спасительный обморок.

– М-да-а… – озадаченно потирая затылок, негромко протянул оставшийся в одиночестве Лёшка.

Он-то, млять, рожу пропавшего, второго из компании местных санитаров, которых уже видел раньше и пять раз подряд, признал моментально, невзирая на весь этот маскарад и допотопный грим!

Кровь явно была обычной краской, кишки на деле скатанными и испачканными тряпками, клыки накладными, а про линзы уж и говорить нечего…

Не, ну вроде взрослые мужики… Но местами как дети, ей-богу!

А вот сам санитар Шута, похоже, не запомнил, потому как снова вытянув грабли, стал продвигаться в его сторону, кровожадно и многозначительно улыбаясь.

Шут машинально отступил на шаг. Потом еще и еще, раздумывая, что ему со всей этой клоунадой делать… И, едва почувствовав прикосновение к своему плечу, вырубил подкравшегося к нему со спины, почти на него не оборачиваясь.

– Жорик! – моментом взвыл труп уже вполне нормальным, человеческим голосом. На пол со звоном упал зажимаемый подмышкой скальпель, и разукрашенный санитар взволнованно бросился вперед, поднимая распластавшегося на полу товарища, почти идентично расписанного под хохлому в стиле а-ля восстание мертвецов, сезон первый или второй на выбор.

О да. Как могут звать эту великовозрастную детину под два метра ростом и с косой саженью в плечах, как не трогательно и немного по-детски, нежно «Жорик»?

Какая ж… прелесть, мать твою!

Ругнувшись, Шут обошел одного кретина, переступив через ноги второго, активно стонущего и, добравшись до коллег по цеху. Быстро проверил их состояние, почти что не злорадствуя, когда настал через доставшего до самых печенок препода.

Ну что, обморок у него или таки потеря сознания?

Особо разбираться парень не стал, действуя скорее по наитию, чем вспоминая хоть строчку из конспекта. Уложил пострадавших ровно, ослабил воротники, чтобы стало легче дышать, обвел взглядом прозекторскую, пытаясь отыскать хотя бы банальный стакан воды, не говоря уж о нашатырном спирте… и наткнулся на двух мрачных и злых, нависающих над ним «мертвяков».

– Чувак, ты попал, – красочно и многозначительно похрустывая кулаками, выдал один из них. До сих пор шатающийся и слабо соображающий Жора поддержал собрата по разуму мрачным кивком.

– Да ты чё? – Шут машинально встал, беззаботно улыбаясь и потихоньку отступая, понимая, что на данный момент силы не равны, а тесное пространство не очень располагает к серьезной потасовке.

Надо было увести этих двух умников чуть подальше от столов и обморочных товарищей, а уж потом, с чувством, с толком, с расстановкой объяснить, кто тут конкретно, в чем и когда был не прав…

Но, как говорят, мы предполагаем, а судьба располагает. Или бог располагает – Лёха не очень разбирался в поговорках и уж точно в данный момент не собирался вдаваться в подробности.

И меньше всего он ожидал, что в повисшей тишине вдруг раздастся тот самый, что называется «глас небесный», но со стороны входной двери:

– Я сейчас конкретно не поняла… Какого икса в мою вахту покойнички бегать изволят, да еще так бодренько, так живенько? Трупаки мои замшелые, с отсутствием интеллекта на обезображенных лицах, а ответьте ка мне на вопрос… какого лешего вы тут делаете, покуда бедный патологоанатом на обед отлучиться изволит? И какого игрика вы, зомбаки мои несвежие, бедного студентика в угол зажимаете? Мозги сожрать пытаетесь? Так нет их – я его моську симпатяшную имею сомнительное счастье пятый раз тут лицезреть!

Реакцию санитаров-зомби надо было видеть…

Они замерли, почти присели, даже голову в плечи втянули, пытаясь казаться меньше и незаметнее!

Шут, глядя на недавних активно прессующих мертвецов, весело крикнул, едва сдерживая хохот, узрев замершую в дверном проеме хрупкую женскую фигурку с растрепанными черными волосами и в футболке с нарисованным на ней скелетом, обнимающим бутылку водки:

– И я рад вас видеть, Евгения Сергеевна! Пообедать-то успели, нет?