Синергетика как феномен постнеклассической науки

Налимов подчеркивал, что равиваемая им «вероятностно ориентированная философия» не претендует на ответы на эти вопросы. Она претендует лишь на новое их освещение. Это первое. И второе, более неожиданное заключение. Сформулированные выше вопросы «представляют собой не что иное, как попытку раскрыть содержание основного вопроса герменевтической философии: что есть смысл и какова его роль в устройстве мира?»

Здесь мы, идя вместе с Налимовым, приходим к развилке, точке бифуркации. Ибо с точки зрения Налимова — это существенно, смыслы (а, следовательно, и природа человека) устроены так, что чем ближе мы приближаемся к ним, тем дальше они удаляются от нас. А наш удел — беспрестанно устремляться к смыслам...»

Мы вовлекаемся, говоря словами Ф.И.Гиренка, в поиски метафизики «ускользающего бытия». Но насколько такая перспектива привлекательна? Для каждого ли этот поиск будет переживаться именно как смысложизненное предприятие, как обретение собственного Я, как самоактуализация? Не окажется ли, что на каком-то этапе вероятностно ориентированная философия будет восприниматься личностно через ощущение попадания в своеобразную «патовую ситуацию»?

Несомненная привлекательность вероятностной философии Налимова — это то, что она представляет собой неназойливую апологетику плюрализма философий, моделей, подходов.

Для меня его вероятностная философия во многом поразительно близка философии синергетики как синергетической философии. По сути, все представленные выше вопросы — это одновременно и вопросы синергетической философии. Вообще говоря, это естественно. Вероятностная философия, также как и синергетическая, — это «философия встречи». При этом она формулируется и осознается через осознавание встречи науки с философией, причем осознавание личностное. Не забудем, что Налимов был крупнейшим в нашей стране специалистом в области статистических методов, планирования эксперимента, а так же одним из основателей наукометрии.

От статистики у Налимова возникает мотив вероятностного описания. От планирования эксперимента — области научной деятельности, которая непосредственно ориентирована на применение статистических методов и оценок в самых разнообразных междисциплинарных подходах — у Налимова везде и всюду «неназойливо», как он сам замечает, появляется теорема Бейса. От моделирования и задач наукометрии появляется паттерн мозаичности, плюралистичности науки, круговое использование вероятностной модели языка. В конце предисловия к «Спонтанности сознания» Налимов вспоминает А.Н.Колмогорова. Налимов приводит запавшее ему как самое важное из суждений Колмогорова: «Мы имеем, по крайней мере, одно весьма серьезное преимущество — владеем вероятностным мышлением». Далее он пишет, что эта мысль никогда не эксплицировалась Колмогоровым — «ее нужно было понимать в зависимости от той ситуации, в которой она произносилась.»

И это действительно важно, ибо и Налимов, и Колмогоров владели вероятностным мышлением личностно, именно в том смысле, который вкладывался Поляни. И в этом же смысле это мышление «владело ими, и в этом качестве вероятностное мышление определяло их личностные позиции в науке. Отсюда ситуативность «вероятностного языка, терпимое, более того, весьма сочуственное отношение к плюрализму теорий, методов, подходов, позитивное отношение к метафоре как конструктивному познавательному средству расширения познавательного горизонта. Метафора для Налимова — средство установления новых контактов с «иной реальностью», средство «подсоединения к новым личностным и гиперличностным смыслам» [103].

Глава 2. Экспериментирование, теоретизирование, методологизация

2.1 Ян Хакинг об экспериментировании

Ян Хакинг, современный философ науки, близок развиваемому в настоящей работе подходу к эксперименту как относительно автономной автопоэтической системе. Взгляды Хакинга изложены в его книге «Представление и вмешательство. Начальные вопросы философии естественных наук», появившейся впервые на английском языке в 1983 году и изданной на русском языке в 1998г. [162]