Сингапурская история: из «третьего мира» – в «первый»

Более старые лидеры ОМНО еще не забыли ту интенсивную кампанию брани и запугивания, которую они устроили против меня в середине 1965 года. Тогда они нападали на меня, выступая за «Малайзию для малайцев», сжигали мое чучело и требовали моего ареста. Это происходило в то самое время, когда они находились во главе армии и полиции. Я не мог позволить себе сдаться. Тогда они решили добиться отделения Сингапура от Малайзии. Нынешний шквал обвинений предназначался уже не для меня: мои младшие коллеги знали, что фейерверк предназначался для них. Тем не менее, они знали и то, что, если они поколеблются, то их политическая позиция изменится. Когда члены парламента начали задавать вопросы, премьер-министр Го Чок Тонг и министр иностранных дел Джаякумар изложили в парламенте факты, касавшиеся земли, принадлежавшей железной дороге, включая Протокол о намерениях и последовавшую за этим переписку между Даимом и мною. Го Чок Тонг заявил, что он говорил Махатхиру о том, что этот Протокол являлся формальным договором, и он не мог изменить его условий. Тем не менее, в интересах развития более широкого сотрудничества между нашими странами, которое включало в себя долговременные поставки воды в Сингапур, он мог несколько изменить условия соглашения. В последовавших за этим серьезных дебатах представители молодого поколения парламентариев показали, что на них можно положиться. Лидеры общин также дали ясно понять, что на них не произвели хорошего впечатление методы, которые Малайзия использовала для установления хороших отношений с соседями и для увещевания Сингапура.

В то время как происходил этот обмен заявлениями, 16 сентября 1998 года, к моему 75-летию вышел первый том моих воспоминаний «Сингапурская история» (The Singapore Story). За две недели до выхода книги в свет сингапурские газеты напечатали выдержки из описания событий, которые привели к отделению Сингапура от Малайзии. Это рассердило лидеров Малайзии, средства массовой информации разразились лавиной громогласной критики и обвинили меня в том, что «я был бесчувственным», выбрав для публикации своих мемуаров момент, когда их страна испытывала экономические трудности. Я также якобы задел чувства детей главных участников событий 60-ых годов, в особенности Наджиба Абдул Разака (Najib Abdul Razak), сына Тун Разака, который был министром образования, и Саида Хамид Альбара (Syed Hamid Albar), сына Саида Джафар Альбара, который был министром обороны. Они отрицали, что моя версия событий была правдивой. На пресс-конференции я ответил, что я проверил и перепроверил факты, тщательно подбирал слова, и отвечаю за все написанное своей репутацией. 18 сентября, два дня спустя, министр обороны Малайзии запретил самолетам военно-воздушным силам Сингапура пролетать над их территорией, причем решение вступало в силу немедленно. Малазийцы решили затруднить нашим самолетам, взлетавшим с аэродромов в Сингапуре, доступ к их тренировочным базам в Южно-Китайском море.

После нашего отделения от Малайзии 9 сентября 1965 года динамика сингапуро-малайских отношений фундаментально не изменилась. Малайзия настаивала на нашем выходе, потому что мы отстаивали идею «Малайзии для малазийцев», а они – «Малайзии для малайцев». Лидеры ОМНО не воспринимали идею мультирасового общества равноправных граждан в 1965 году, не смирились они с ней и в 1999 году. В мае того года малазийский оппозиционный лидер Лин Кит Слэнг (Lim Kit Slang) возродил концепцию «Малайзии для малазийцев». Махатхир остро прореагировал на это, сказав, что это являлось угрозой их (малайской) идентичности, ибо Малайзия исторически называлась «Танак мелаю» (Tanak Melayu – «земля малайцев»). Два месяца спустя («Стрэйтс таймс» от 30 июля 1999 года) он заявил, что, если бы Малайзия перешла к системе продвижения по заслугам (meritocracy), как того добивался Запад, то возглавляемый правительством процесс сокращения разрыва между расами сошел бы на нет. Махатхир сказал, что путем проведения «Новой экономической политики» правительство предоставило малайцам помощь в развитии бизнеса и в получении образования, и многие из малайцев, к примеру, уже занимали должности профессоров и проректоров университетов. «Если мы откажемся от этой политики, – добавил он, – то малайцы и коренные жители страны станут неквалифицированными рабочими и не будут в состоянии занять те высокие должности, которые они занимают сегодня. Многие местные жители тогда потеряют свою работу, их дети не будут иметь возможности поступить в университеты и стать профессорами и преподавателями». Он также жаловался на то, что студенты-малайцы не стремились к изучению точных наук, предпочитая изучение малайской культуры и религии.