Сингапурская история: из «третьего мира» – в «первый»

10 месяцев спустя, в апреле 1982 года, вице-президент Джордж Буш (George Bush) встретился со мной в Сингапуре перед посещением Китая. Он хотел узнать мое мнение относительно того, как подойти к проблеме отношений между КНР и Тайванем. Я сказал, что эта проблема была исключительно сложной. По моему мнению, китайские лидеры не верили, что этот визит мог ее разрешить, но они придавали большое значение соблюдению формы. КНР подвергли бы взгляды и характер Рейгана тщательному изучению. Они знали о его многочисленных визитах на Тайвань и дружбе с президентом Цзян Цзинго. Из-за этого для китайцев форма была так же важна, как и содержание. Они знали, что им не удастся вернуть Тайвань на протяжении долгого времени. Несмотря на это, чтобы избежать неприятностей, не следовало оспаривать тот принцип, что Тайвань является частью Китая. Я был уверен в том, что Дэн Сяопин нуждался в Америке. Он посетил Америку в 1979 году, чтобы нормализовать отношения, потому что он нуждался в том, чтобы Америка была на стороне Китая, или, по крайней мере, соблюдала нейтралитет в случае любого конфликта с Советским Союзом. Дэн также знал, что он имел дело с таким твердым лидером как Рейган.

Буш спросил меня о том, существовала ли в Китае внутренняя оппозиция развитию отношений с Соединенными Штатами. Я считал, что развитие отношений между Китаем и Америкой получило одобрение самого Мао, так что возражать против этого стали бы немногие. Дэн не только нормализовал отношения, но и пошел дальше, открыв страну для иностранцев. Это должно было иметь важные долгосрочные последствия. Сыновья китайских лидеров, как и многие другие китайцы, учились в Соединенных Штатах. Вероятно, 20 % выпускников или более остались бы в США, но остальные вернулись бы в Китай со свежими идеями. Китайцы знали, что они рискуют, открывая страну, поэтому это решение было очень важным, – они были готовы принять студентов, возвращавшихся домой с радикальными идеями, зараженных микробами перемен в обществе.

Трудной проблемой являлось то, что, в качестве кандидата в президенты, Рейган делал громкие заявления в поддержку Тайваня. Он повторил эти заявления даже после того, как Джордж Буш посетил Пекин в августе 1980 года, чтобы объяснить китайцам, что им следовало понимать и уважать позицию США по отношению к Тайваню. В будущем эта позиция должна была измениться, но не сразу. Тем не менее, я верил, что китайцы придавали большое значение преданности, они знали, что люди, которые предали своих друзей, предадут и их. Они были бы удивлены, если бы в результате оказываемого ими давления Соединенные Штаты пошли бы на уступки в отношении Тайваня. Они добивались от Соединенных Штатов подтверждения принципа «единого Китая». Буш заверил меня, что Рейган не собирался поворачивать ход истории вспять, признав два отдельных государства и направив в них два посольства.

Я предложил, чтобы Соединенные Штаты пригласили премьер-министра Чжао Цзыяна посетить Вашингтон, после чего Рейгану следовало посетить Пекин и изложить там свою позицию, как это сделал Буш. Американцам следовало убедить Пекин, что они проводили политику «единого Китая». Чтобы сделать это, Рейган должен был встретиться с Дэн Сяопином и убедить его, что это являлось основой американской позиции. Буш согласился, ибо Рейган умел убедительно выражать свои мысли. Буш добавил, что между Китаем и Соединенными Штатами было много общего. Рейган был «встревожен и являлся параноиком по отношению к Советскому Союзу», а события в Польше и Афганистане только способствовали этому. Рейган не любил коммунизм, но он видел стратегическую выгоду в развитии отношений с Китаем.

Ко времени моего следующего визита в Вашингтон в июле 1982 года Джордж Шульц (George Shultz) сменил Александра Хейга на посту Госсекретаря США. Я познакомился с Шульцем, когда он был секретарем Казначейства США при президенте Никсоне в начале 70-ых годов, и мы подружились. Хейг полностью выложился, чтобы создать «стратегический консенсус» против Советского Союза и согласился постепенно уменьшить объемы продажи вооружений Тайваню. Шульцу следовало найти правильные слова, чтобы высказать это обещание. Он задал мне несколько вопросов. Я сказал, что было мало смысла в том, чтобы оставить Тайвань беззащитным в военном отношении на милость Китая для того, чтобы использовать китайскую мощь против Советского Союза. Китайцы были бы настроены против Советов в любом случае. Шульц более трезво оценивал ценность Китая в общем балансе сил, направленных против Советского Союза. Он проводил намного более выверенную и взвешенную политику, которая не требовала от США отказа от обязательств по отношению к своему старому союзнику.