Сингапурская история: из «третьего мира» - в «первый»

Я еще дважды посетил Южную Корею в 80-ых годах, чтобы встретиться с президентами Чои Ду Хваном (Chun Doo Hwan) и Ро Дэ У (Roh Тае Woo). В 1996 году я встретился в Сингапуре с президентом Ким Ен Самом. Все четыре корейских руководителя, от Пака до Кима, были глубоко обеспокоены геополитической уязвимостью своей страны, зажатой между тремя огромными и могущественными соседями: Китаем, Россией и Японией.

Когда я встретился с Чои Ду Хваном в Сеуле в 1986 году, я был поражен его озабоченностью и опасениями по отношению к Северной Корее. Мне это показалось странным. Население Южной Кореи вдвое превышало население Северной Кореи, она была неизмеримо богаче, имела доступ к современной военной технике, поставляемой из США. Должно быть, опыт коммунистического вторжения оставил на душах жителей Южной Кореи глубокие шрамы и непреходящий страх, вызванный свирепостью их северных братьев. Все министры иностранных дел Кореи, с которыми я встречался, со страхом говорили о военной мощи и военном искусстве Северной Кореи, невзирая на бедственное состояние ее экономики.

Другим вопросом, занимавшим доминирующее положение в моих дискуссиях с лидерами Южной Кореи, были отношения в сфере торговли и инвестиций между «новыми индустриальными странами», в число которых входили Южная Корея и Сингапур, и развитыми странами Европы и Америки. Во время встречи с президентом Чои Ду Хваном в 1986 году я выразил свое беспокойство по поводу растущих протекционистских настроений в Европе и Америке. Если бы НИС не открыли свои рынки в такой же степени, в какой был открыт для них доступ на рынки Америки и Европы, то развитые страны посчитали бы такое положение нетерпимым, и протекционизм с их стороны усилился бы. Он согласился с тем, что НИС следовало провести либерализацию торговли. По его словам, Корея последовательно и систематически осуществляла программу мер по либерализации своего рынка, которую предполагалось завершить в течение двух лет. Я заметил, что даже после такой либерализации корейские импортные пошлины все еще были бы высокими, на уровне от 16 % до 20 %. Чои Ду Хван ответил, что Корея — небогатая страна, с доходом на душу населения ниже, чем в Сингапуре — всего лишь около 2,000 долларов США. Южная Корея несла тяжелое бремя военных расходов, а ее внешний долг составлял 46.5 миллиардов долларов. В 1986 году, выступая на обеде в Сеуле перед представителями четырех крупных ассоциаций деловых людей, я почувствовал, что большинство из них противилось идее либерализации корейского рынка. Два года спустя, во время обеда с представителями тех же четырех ассоциаций, я объяснял необходимость увеличения импорта товаров в Корею. Я доказывал, что корейцам и другим НИС следовало обсудить с индустриально развитыми государствами, входившими в Организацию по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР — OECD — Organisation for Economic Cooperation and Development), пути сокращения дисбаланса в торговле. На этот раз они были более восприимчивыми к этой идее, поняв, что в долгосрочной перспективе их позиция не являлась прочной.

Во время президентства Чон Ду Хвана массовые демонстрации и беспорядки парализовали жизнь в Сеуле, а к концу его президентского срока они стали постоянными. Ро Дэ У, ключевая фигура среди его помощников, умелыми действиями сумел снизить напряженность в обществе. Этим он обеспечил себе достаточную поддержку, чтобы не только выдвинуть свою кандидатуру на следующих президентских выборах, но и победить на них.

Ро Дэ У был спокойным и серьезным человеком. Когда мы впервые встретились в июне 1986 года, он был министром в кабинете Чон Ду Хвана. Он высоко отзывался о некоррумпированном правительстве Сингапура. Его президент пробовал уничтожить коррупцию, но обнаружил, что это было нелегко. Он спросил, как нам удалось этого добиться. Я объяснил ему, как работала наша система, базировавшаяся, во-первых, на хорошей системе сбора информации; во-вторых, на беспристрастном, а не субъективном подходе; в-третьих, на полной поддержке расследования и судебного преследования коррупции со стороны высшего руководства страны. Я сказал, что, поскольку его Партия демократической справедливости (ПДС — Democratic Justice Party) не являлась коммунистической, то он не мог начать с нуля, разогнав существовавшую бюрократию, — ему следовало использовать ее. Он мог бы постепенно вытеснять старых высокопоставленных чиновников, менять их на молодых людей, не затронутых коррупцией, а также добиться от новых чиновников поддержания высоких стандартов честности и порядочности. Их труд следовало хорошо оплачивать. Тем не менее, я подчеркнул, что было крайне важно, чтобы высшее руководство страны было подвластно закону. Высшие эшелоны власти следовало очистить в первую очередь, — без этого борьба с коррупцией была бы пустой тратой времени.