Сингапурская история: из «третьего мира» — в «первый»

Он спросил Госсекретаря США по вопросам обороны Каспара Уайнбергера о реакции США на возможное развитие событий, а также о том, что следовало предпринять Китаю в случае, если бы Тайвань отказался вести переговоры о воссоединении, либо в случае провозглашения Тайванем независимости. Из-за наличия подобных вариантов развития событий Китай не мог отказаться от возможности использования силы для решения тайваньского вопроса, но Дэн пообещал сделать все от него зависящее, чтобы решить эту проблему и добиться воссоединения мирными средствами. Дэн сказал президенту Рейгану и государственному секретарю Джорджу Шульцу, что Тайвань являлся препятствием для развития американо-китайских отношений. В декабре прошлого года он попросил премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер передать президенту Рейгану послание с просьбой помочь Китаю добиться воссоединения с Тайванем во время его второго президентского срока. Он также сказал Шульцу и Уайнбергеру, что, если им не удастся решить этот вопрос подобающим образом и они допустят, что в дело вмешается Конгресс США, то это приведет к конфликту в американо-китайских отношениях. Возможно, Китай не обладал возможностями для нападения на Тайвань, но он мог блокировать Тайваньский пролив, и тогда Соединенные Штаты могли оказаться втянутыми в конфликт. Он спросил американских лидеров, что они будут делать в этом случае, но руководство США отказалось отвечать на гипотетические вопросы. Тем не менее, подобный сценарий развития событий был реален.

Зная, что Цзян Цзинго и я были хорошими друзьями, он попросил меня передать его личные приветствия «господину Цзяну» во время моей следующей встречи с ним. Я согласился. Он надеялся, что сможет наладить сотрудничество с Цзяном, так как они оба учились в одном университете в Москве в 1926 году, хотя и в разных группах. Цзяну тогда было 15 или 16 лет, а Дэну – 22 года. (Через месяц, в Тайбэе, я лично передал Цзяну послание Дэн Сяопина. Тот молча выслушал меня и ничего не ответил.)

Дэн сказал, что ситуация в Камбодже была благоприятной. Я ответил, что то, что он говорил в 1978 году, до вторжения Вьетнама в Камбоджу, подтвердилось, – вьетнамцы увязли в Камбодже. Нам следовало продолжать помогать партизанам, чтобы вьетнамцы продолжали тонуть в этом болоте, в условиях отсутствия торговли, инвестиций, экономического развития и полной зависимости от Советского Союза. Я сказал, что успехи Китая в проведении экономических реформ не останутся незамеченными вьетнамцами, – они также могли бы отстроить свою собственную страну и торговать с остальным миром, вместо того, чтобы оккупировать соседнюю страну и страдать от этого.

Дэн высказал сожаление, что вьетнамские лидеры были не готовы следовать по китайскому пути. Он сказал, что «некоторые друзья» в Юго-Восточной Азии верили публичным заявлениям и пустым обещаниям вьетнамских лидеров. Действительным же мотивом действий лидеров стран Юго-Восточной Азии (имея ввиду Индонезию и Малайзию) было то, что они хотели использовать Вьетнам и пожертвовать Камбоджей, чтобы противодействовать Китаю, который они считали своим реальным врагом. Затем Дэн упомянул о Горбачеве. Китай потребовал от него ликвидировать три препятствия на пути советско-китайских отношений, первым из которых было прекращение военной помощи Вьетнаму и вывод вьетнамских войск из Камбоджи. Этого не происходило.

Когда я в следующий раз встретился с Чжао Цзыяном 16 сентября 1988 года, он уже был Генеральным секретарем КПК. Он встретился со мной на вилле в Дяоюйтай, китайском комплексе для приема гостей, чтобы поговорить со мной об экономических проблемах Китая. Его взволновала прокатившаяся по Китаю за несколько недель до того, в конце августа – начале сентября, волна панической скупки товаров. Китайцам следовало уменьшить объемы строительства, контролировать рост денежной массы, направляемой на потребление и замедлить темпы экономического роста. Он сказал, что если другие меры не дадут результатов, то правительство вынуждено будет принять меры партийной дисциплины. Видимо, это означало «наказать высоких должностных лиц». Наверное, паническая скупка товаров напомнила ему последние дни правительства националистов в 1947–1949 годах.

Затем он пригласил меня в ресторан в комплексе Дяоюйтай, чтобы отпраздновать мое 65-летие. За ужином он поинтересовался моим мнением о недавно посланном мне телесериале «Элегия Желтой реки» (Yellow River Elegy), который был подготовлен несколькими молодыми сотрудниками центра по подготовке программы реформ. В этом сериале Китай изображался страной, глубоко увязшей в феодальных традициях, суевериях и дурных привычках прошлого, страной, которая не сможет совершить прорыв и догнать современный мир, если не отбросит свои старые традиции.