Сингомэйкеры

– Любопытство кошку сгубило, – напомнил я.

– Я не кошка, – ответила она обиженно. Подумав, уточнила: – Я скорее собачка.

– Какой породы? – спросил я с подозрением.

– А какой ты хочешь? – поинтересовалась она. Добавила сразу: – Вообще-то могу быть любой, только скажи.

– Настоящая женщина, – похвалил я. – Знаешь, будем считать, ты меня дожала. Ко мне поедем? Или к тебе?

– Лучше к тебе, – сказала она. – Безопаснее.

На очередной планерке, что проходила буднично и в привычном штатном режиме, Глеб Модестович в конце концов отодвинул бумаги в сторону, оглядел собравшихся в его кабинете поверх очков.

– Так, с этим все ясно. Или какие-то вопросы?

Я покосился по сторонам, все скучали, вопросов ни у кого, видно по глазам. Тарасюк задумчиво щупает подбородок, все не привыкнет, что у него челюсть как у гиппопотама: могучая и крайне мужественная. Арнольд Арнольдович что-то просматривает на коммуникаторе, а Жуков угрюмо смотрит в стену.

– Может быть, – произнес Глеб Модестович задумчиво, – у кого-то появились за это время какие-то невысказанные идеи?

Тарасюк сказал с блаженной улыбкой:

– Ну, идей у всех масса…

– Знаю я ваши идеи, – ответил Глеб Модестович сварливо. – А как насчет идей, какие в обществе появятся новые течения, взгляды, как изменятся вкусы?.. Нам, а не дяде с Марса реагировать! Евгений, что вы на этот счет думаете?

– Да всякое, – промямлил я.

– А все-таки, – спросил он настойчиво, – что может появиться в ближайшем будущем? Измениться?

Все повернулись и смотрели на меня с насмешливым интересом, мол, давай выкручивайся, а мы позабавимся.

Я развел руками.

– Скажем… глупо и дико выступать против грудных имплантатов у женщин, да и у мужчин, кстати… глупо и дико высмеивать тех, кто впрыскивает гель в губы, хоть верхние, хоть нижние, пользуется ботоксом или прибегает к услугам пластической хирургии.

– Ну-ну, – подбодрил Глеб Модестович.

– Но, конечно, – продолжил я, – это будет продолжаться еще некоторое время, масса простого народа консервативна. Это она всех женщин, рискнувших сбросить платок с головы, называла распущенными и шлюхами, категорически запрещала пользоваться помадой и косметикой… Потом, конечно, толпа все принимает, но сперва новаторам крови попортит, попортит! По очереди запрещала вальс, как непристойный танец, потом – буги-вуги, рок-н-ролл, бикини, короткие юбки…

– Так-так, – сказал он чуточку нетерпеливо, – и к чему этот экскурс?

– Сейчас идет борьба с нудистами, – объяснил я, – что желают ходить голыми не только на специально отведенных для них пляжах, но и по улицам городов. Толпа уже приняла бы это, если бы большинство населения соответствовало критериям, которые они сами для себя считают допустимыми для обнажения прилюдно: хорошая фигура или… длинный пенис.

Тарасюк гыгыкнул, Арнольд Арнольдович посмотрел на меня сконфуженно. Кто-то еще хихикнул.

Я продолжил упрямо:

– Все-таки не многие решаются выйти голыми даже на нудистский пляж с огромным пивным животом или с мелким крючком на месте полового члена. А вот дай этим стесняющимся пенисы по тридцать сантиметров, тут же выйдут не только на пляж, но, возможно, и на улицы. Может быть, еще и с этим связаны как всевозможные методы увеличения полового члена, так и – внимание! – некая крохотная хирургическая операция, когда врач подрезает мужчине одну-единственную жилку, а освобожденный с привязи пенис увеличивается в размерах почти вдвое. Правда, в возбужденном состоянии будет такого же размера…

Тарасюк перебил озадаченно:

– Так на фига?

– …для прогулок важно, – ответил я, – не как стоит, а как висит, а с этим все норм! Эта операция сейчас обгоняет по популярности все остальные. Значит, нудизм скоро выплеснется на улицы. Что предпримем? Кто-нибудь занимается этой проблемой? К чему это может привести, на что повлиять? Есть ли опасные подводные камни?

Все посерьезнели, переглядывались, но натыкались на требовательный взгляд Глеба Модестовича и опускали головы. Он оглядел всех строго.

– Роберт Панасович, это, мне кажется, больше по вашей части.

Жуков и остальные с облегчением хихикнули, все задвигались, а Тарасюк обиженно завопил:

– Почему я? Почему я? Нудист я, что ли?

– Вы занимались проблемой молодежной моды, – напомнил Глеб Модестович. – Это близко по теме.

– Да где близко, где близко?

– Очень близко, – подтвердил Арнольд Арнольдович, в голосе чувствовалось облегчение, – кому, как не вам…

– Да-да, – загалдели все, – Роберт Панасович у нас самое то!

Тарасюк дулся до обеда, но, когда мы всей гурьбой завалились в наше кафе, уже острил и рассказывал анекдоты. Жуков в ожидании, пока принесут его обед, просматривал новости на карманном ПК, вдруг заулыбался, хихикнул, гордо напряг плечи и подтянул пузо, словно перед приближающейся красоткой.

– Что там? – спросил Тарасюк заинтересованно. – Новый порносайт открыли?

– Круче.

– Да ну? Что еще круче?

– Через два года, – сказал Жуков счастливо, он улыбался во весь рот, – Интель обещает запустить в производство девяностоядерный проц!

– Закон Мура в действии? – спросил Арнольд Арнольдович.