Сингомэйкеры

– Почему это? Второе место уже забронировано.

Я виновато развел руками.

– Сожалею. Видимо, ваш партнер зачем-то снял бронь.

Она покачала головой, не сводя с меня настороженного взгляда.

– Такое не может быть. Ее присутствие завтра обязательно.

– Сожалею, – повторил я, – но вторая половина номера – моя. Если у вас есть вопросы или подозрения, перезвоните портье.

– Я так и сделаю, – сказала она резко.

– Вот и хорошо, – сказал я с облегчением. – Я рад, что объяснять буду не я. Если вы не против, я пока что займу ванную.

– Против, – сказала она немедленно. – На улице жара, я вся в пыли, мне нужно помыться.

Я вздохнул.

– Желание женщины – закон. Я подожду.

– Но прежде позвоню портье, – предупредила она. – Не занимайте ванную комнату.

Я покорно развел руками. Она звонила, выясняла, ссорилась, повышала голос, я вытащил ноутбук и водрузил на «свою» половину стола. Женщина, стоя ко мне вполоборота, говорила четко и сердито, я молча любовался изысканной линией ее груди, успел подключиться к инету и просмотреть пару важных новостей, когда она наконец возмущенно фыркнула и, опалив на мне волосы негодующим взглядом, ушла в ванную, громко хлопнув дверью.

Я скачал пару файлов в загашник, потом разберусь, поймал себя на том, что инстинктивно чешу, как бабуин, то под мышками, то в районе гениталий, наконец озлился: сколько можно занимать всю ванную, мы же все-таки в цивилизованном обществе, а отмена дискриминации должна быть не только на бумаге…

Она лежала в просторной треугольной ванне, вода закрыта толстым одеялом ажурной пены, только голова и плечи нудистки сверху, и, подняв в воздух длинную ногу, над которой поработали прекрасные дизайнеры из ведомства природы, медленно и нежно водит по ней намыленной губкой. На меня метнула сердитый взгляд.

– В чем дело? Я только начала мыться!

– Ни фига себе, – сказал я, – только что!.. Уже двадцать минут прошло. Слона можно вымыть. А если не тянуть, то и стадо. Нет-нет, я не лезу к вам, успокойтесь. Душевая кабинка, к счастью, на месте, никто не спер. Кто в самом деле хочет смыть пыль и пот, тому достаточно и душа.

Она сказала раздраженно:

– А если я не хочу, чтобы вы на меня глазели?

Я ответил учтиво:

– Понимаю вас. Но представьте себе, что я в толпе на тротуаре, когда вы идете со своим юбилейным шествием. Вы не можете избежать моего взгляда! Я все равно рассмотрю ваши сиськи, вашу задницу и даже складки на боках…

Она умолкла, ошарашенная и явно удивленная, посмотрела на меня раз-другой как-то странно, затем возразила чисто автоматически:

– У меня нет складок. Во всяком случае, слишком заметных!

– Извините, это я так. А сейчас, если вы не против…

Она была против, еще как против, но я разделся, бросил одежду поверх ее платья и встал под душ. Стенок нет, даже стеклянных, я осторожно повернул кран на пол-оборота, чтобы от сильного напора вода не разбрызгивалась в ее сторону. Во всяком случае, чтобы не попадала в ванну.

Прохладные струи сразу начали вымывать из тела усталость. Я некоторое время нежился. Хлюпанье в ванне прекратилось, я чувствовал, что она искоса рассматривает меня. В отличие от нее, скрытой в пене, я экспонирован полностью. Наконец я выдавил в ладонь порцию геля, процесс мытья занял пару минут, мы, мужчины, не слишком любим заниматься этой ерундой, сделал напор сильнее и еще пару минут постоял под стегающими струями, чувствуя себя чистым и уже не таким раздраженным.

Когда я закрыл воду и начал вытираться, женщина, не глядя в мою сторону, намыливала вторую ногу, так же картинно приподняв ее над ажурной пеной. Я не стал комментировать ее скорость, вот был бы дураком, если бы стал дожидаться, взял одежду и вышел, позволив ей посмотреть и на мою голую задницу.

Она появилась только через полчаса, к этому времени я уже просмотрел результаты своей работы, подобрал материалы по новейшим религиозным течениям Востока, там этот котел кипит бурно, и подумывал заказать обед в номер.

Волосы она упрятала в огромный белоснежный тюрбан, что поднимается на полметра, сама в целомудренном халате почти до щиколоток.

– Я вообще-то уже работала за этим столом, – заметила она холодно.

– Увы, здесь один письменный, – сообщил я. – Вы не обратили внимания? Но если хотите, я пересяду на другой конец.

– Хочу, – отрубила она.

Я молча взял ноут и перешел с ним на противоположный конец великанского стола. Женщина молча прошла к шкафу с одеждой, хлопнула дверца. Я скосил глаза, ее полные белые руки, ухоженные, как говорят, мелькали в полутьме шкафа, перебирая одежду.

Я заметил как бы невзначай:

– Вообще-то это подпадает под статью о дискриминации.

Она спросила, не поворачиваясь:

– Что именно?

– Что перед другими мужчинами вы раздеваетесь донага, – сказал я злорадно, – а перед своим соседом по гостиничному номеру укутались до пят. Хоть они тоже нудисты, а я нет, но все равно это дискриминация.

– Вы уверены? – спросила она, не поворачиваясь.

– Полностью, – отрубил я. – И вообще…

– Что?

– Такое отношение по меньшей мере неэтично.