Сингулярность

Но начавшего фразу Монтини прервал стук в тяжелую стальную входную дверь. Не мелодичный звонок кодированного запирающего устройства, совмещенного с внешней камерой, а именно стук, приглушенный толстым слоем металла, но громкий и настойчивый.

– Твою мать! Посмотри, кто это? – бросил Монтини, взглянув на Татьяну. – Может, это как раз те, кто нас водит за нос.

– Я не могу ничего посмотреть. У меня все зависло на секунде, когда остановился таймер.

– Тогда открой дверь, и покончим с этим, – Майк жадно, несколькими глотками допил содержимое чашки, как будто это был последний кофе в его жизни.

– Замок электронный. Управляется с пульта. Пульт завис, – словно ребенку, объяснила Татьяна ситуацию. – Надо попробовать аварийное открытие.

Ник, который все еще стоял на коленях на ковре в том месте, где исчезло тело профессора, медленно поднялся. Он осторожно подошел к двери, на секунду прислушался и, разблокировав запирающий механизм, потянул ручку на себя.

– Рад приветствовать вас еще раз, господа ученые, – в дверях в безупречном костюме и белоснежной рубашке, скромно улыбаясь, стоял целый и невредимый Ишихара. – Позвольте мне все объяснить.

Профессор, бросив безразличный взгляд на бронзовый нож, который Ник все еще держал в руке, решительным шагом прошел в зал контроля и уселся на один из свободных стульев.

– Что происходит? Кто вы? Чего вы хотите? – осторожно спросила Татьяна.

– Именно об этом я и пытаюсь с вами поговорить, – профессор отставил трость и таким знакомым Нику движением немного помассировал коленный сустав, когда-то поврежденный во время автомобильной катастрофы. – Все, что вы видите, не иллюзия. Все, что вы видите, происходит с вами на самом деле.

– Ага. И время остановилась, – съязвил Монтини, взглянув на застывший таймер.

– В этой Вселенной время – динамическая константа. Его нельзя остановить. Но его можно замедлить, ускорить или даже повернуть вспять, – голос Ишихары звучал спокойно и уверенно, как будто он читал лекцию в аудитории студентов.

– Повернуть вспять? – удивленно поднял брови Майк. – Вы сами себе противоречите. Если время – динамическая константа и не может достигнуть точки стабилизации, то оно не может иметь отрицательный вектор, так как при смене векторов должно будет пройти эту самую точку стабилизации, то есть остановиться.

– С точки зрения вашей физики и здравого смысла, вы правы, – согласно кивнулпрофессор. – Но дело в том, что, меняя вектор, время меняет и свои свойства, подчиняясь совсем другим законам.

– Каким же? – с нескрываемым интересом спросил итальянец.

– Законам сингулярности, – просто, словно констатируя очевидный факт, ответил Ишихара, и в зале на секунду повисла наполненная тревожным ожиданием чего-то сверхъестественного тишина.

– Вашу мать! Вы о чем? – не выдержала Татьяна. – Какие вектора! Какая сингулярность! Кто вы, черт возьми?

– Я? – профессор Ишихара, чуть прищурив и без того узкие глаза, взглянул на Татьяну. – Это будет звучать немного пафосно, но я – причина всего сущего. Источник всего, что есть, всего, что было, и всего, что будет. Я – творец этой Вселенной, ее хозяин, слуга и смотритель. Я и есть сама Вселенная. Я – Сингулярность.

Закрыв глаза, словно пытаясь отогнать наваждение, Татьяна набрала полные легкие воздуха и медленно выдохнула. Монтини как-то странно всхлипнул и недовольно засопел. Доктор Ривье почувствовал, как тревожным набатом в предвкушении чего-то грандиозного в его груди бьется сердце. И все трое в этот момент почувствовали, что слова того, кто находился в теле профессора Ишихары, – правда.

– Послушайте... – Ник, запнувшись, провел языком по пересохшим от волнения губам.

– Профессор Ишихара. Называйте меня так. Это значительно облегчит общение.

– Послушайте, профессор, – Ривье пытался тщательно подобрать слова. – Зачем вы здесь? Что вы хотите нам сказать?

– Ник, да ты что, повелся на этот развод? – скептически хихикнул итальянец. – Мы, скорее всего, уже спим где-то в лаборатории, и всю эту фигню нам кто-то грузит прямо в мозг.

– Подожди, Майк, – в голосе Татьяны звучала тревога. – Даже если это сон или гипнотическое воздействие, нам пытаются что-то сообщить. Давай выслушаем.

– Конечно, этого не может происходить на самом деле, – безапелляционно заявил Монтини. – Это странное зрение. Эти полеты в межгалактическое пространство. Я один видел структуру атома изнутри? У вас тоже такое было? И вообще, чем вы докажете, что все это происходит на самом деле? – обратился он к профессору.

– Ничем, – безразлично пожал плечами тот. – Ваше сознание находится на самой ранней стадии эволюции, поэтому им с легкостью можно манипулировать.

– Вот! – итальянец звонко хлопнул себя по колену. – А я что говорил! Нейронная манипуляция.

– Но этот факт абсолютно ничего не меняет, – не обратив на него никакого внимания, продолжил профессор. – Ваше отношение к тому, что происходит, неважно. Важно то, что в любом случае вы меня выслушаете и после нашего разговора самостоятельно примете очень важное для всех решение. Пожалуй, самое важное в истории вашей цивилизации.

– Да бросьте вы...