Синяя бабочка плетельщика судеб

Сначала Эрни думал, что Сельдем движет любопытство — после зелья волка не бывало выживших, — а отношение как к равному — просто привычка. Но сильф назвал его своим учеником… Конечно, это только маскировка, причём временная, но… Лекция по дороге была самой настоящей, Эрни за всю свою жизнь не узнавал столько нового и интересного, как за этот неполный день пути. Йон никогда ничего подобного не рассказывал., он вообще если что-то и объяснял, то очень неохотно и только чтобы ученик не напортачил чего-нибудь в процессе. А уж за ошибки наказывал так, что и вспоминать страшно, сразу начинала саднить спина. Одно утешение: после недавней трансформации все следы порки бесследно исчезли.

Парень нервно облизал губы. Раз уж он сам решил стать лучшим алхимиком, глупо отвергать такой шанс. В голове крутилось множество вопросов. Правда, задавать их здесь и сейчас было рискованно, сильф вполне мог наградить за разговоры во время еды ещё одной оплеухой. Рука у него была тяжелой, и Эрни вовсе не хотелось лишний раз ощутить её на своем затылке. Да и вдруг Сельдь разочаруется в нем? Ведь, по сути, он взял ученика алхимика с собой из какой-то странной прихоти. Сегодня захотел, завтра передумал…

Эрни помотал головой. Нет! Это же сильф, не человек. Вряд ли путешествие с ним окажется опасней жизни в Вээртоге или ученичества у Йона. Надо только выяснить, чего делать ни в коем случае нельзя, а с остальным можно как-нибудь справиться.

…Что, впрочем, не мешало ему бросать на меня странные взгляды. После трапезы мы вернулись к нашим гаврикам, несмотря на огромное искушение сбежать. Мрачно перездоровавшись со всеми, я проверил купленное, поржал про себя, но одобрил. Далее мы загрузились на копытных и поехали дальше топтать пыльные дороги, благо до следующей деревеньки можно было добраться уже к вечеру.

На этот раз я послал весь внешний мир в игнор, погрузившись в состояние абсолютного созерцания. Давайте, сплетничайте гаврики мои, я вам потом всё-всё припомню.

Эрни с видом неземного страдальца сидел в седле. Да, деревенские чаще всего могут удержаться на коне, но, во-первых, без седла, а во-вторых, не такие долгие переходы. Можно было отвлечь его разговорами, но мне было лень. Я сыт, здоров, с целью и возможностями. Идите все куда подальше, я отдыхаю.

Ко второй деревеньке мы подъехали за полчаса до заката. Вот что значит точный расчёт. Мы разгрузились в таверне, мне пришлось оставив честно награбленное — да, мне очень нравится это словосочетание — имущество почти без присмотра. Эрни уже было свалился прямо на полу выделенной нам комнатушки, но, увы, у меня на него были другие планы.

Это вторая деревушка была немного в стороне от пути к Безлюдным Пустошам, но я свернул сюда специально, вроде как мы собираемся сделать вид, что идём в обход, чтобы запутать преследователя. На самом деле это ничего не даст: такой колоритный отряд трудно не заметить, и в какой момент мы бы не свернули, всё равно будет видно, что мы идём в Пустоши. Причина, по которой я привёл всех сюда, была чисто эгоистичной — в этой деревеньке находились лучшие бани всей северной части живого кольца.

Мне просто хотелось наконец-то смыть с себя всю грязь Вээертоге, выпарить её из костей, очиститься хотя бы физически. Да и вонять мне уже надоело.

— Вставай, — я легонько пнул севшего под дверью Эрни.

Тот лениво открыл левый глаз.

— Не-а.

— Встать. Сейчас же, — жестко сказал я.

Не знаю, наверное, приказной тон надо было отрабатывать перед зеркалом, но волчонок только выдохнул:

— Лучше убей.

Меньше всего Эрни хотелось сейчас вставать и куда-то идти.

В глазах потемнело. Внезапно его лицо оказалось напротив моего, а судорожно дёргающееся горло — у меня по пальцами.

— Что, всё? Выдохся, слабак? — зашипел я, сквозь плотно сжатые зубы. — Уже не хочешь стать великим алхимиком, вылечится? Уже всё, к Змею попросился? А вот фиг тебе, встанешь и пойдёшь как миленький, ясно?

— П-п-п… — выдохнул Эрни.

— Что? Не слышу? — я демонстративно оттопырил ухо рукой.

— Пусти! — наконец сообщил волчонок, безуспешно стуча кулаком по державшей его руке.

Спохватившись, я отступил, опуская сведённую судорогой руку. Эрни грохнулся на пол с глухим стуком и судорожно закашлялся, с ужасом поглядывая на меня. Я же только озадаченно чесал в затылке.

И что это такое только что было? Нет, понятно, что вспышка ярости… Но какого чёрта?! Я никогда не требовал ни от кого повиновения, даже когда имел на это право… А тут такая бурная реакция…

— Ну что, встаёшь? — миролюбиво спросил я.

Полуволк опасливо покосился на меня, но руку все же принял.

— Учитель, а почему вы так рассердились? Я нарушил какое-то правило? — робко спросил Эрни. Голос его дрожал, колени подгибались, но он всё равно пытался выяснить причины.