Синяя бабочка плетельщика судеб

— Учитель, нельзя запускать простуду! Особенно в дороге! — Эрни жалобно хлопал глазами и все норовил уложить упрямого сильфа, кутая еще и в свое одеяло. — Ну как можно настолько о себе не заботиться? Сначала ручей, потом целый день в седле… Надо было утром сказать, что вам нездоровится!

— Ручей? Какой ручей? — насторожилась Фани.

Учитель вздохнул чуть ли не облегчённо:

— Да рядом был, — махнул он рукой. — Говорят, обладает целебными свойствами. Вот я и сходил ночью проверить, да исцелиться…

— Что за ересь! Даже если он был лечебным, купаться по такому холоду — верный путь к воспалению легких! — возмутилась Фани. — Ну, вот от вас я такого никак не ожидала! После того, как вы столько рассказывали нам, что нельзя покидать дорогу! Как ребенок, право слово!

Морин смерил её хмурым взглядом, в котором без труда читалось «покусаю».

— Вообще-то я умею передвигаться по Лесу, в отличие от некоторых, — мрачно начал он, поглубже закутываясь в одеяло. Сам себе противоречит. — И целебная вода действует: несколько шрамов затянулось, а простуда уже в терминальной стадии. Так что отойдите от меня, со мной всё хорошо.

— И не подумаю! — воинственно выдвинула подбородок Фани. — Пока вы в отряде, я отвечаю за ваше здоровье. Это не считая того, что вы можете заразить остальных, начиная с вашего ученика. Если уже не заразили.

— Я здоров, — не согласился Эрни. — Но можете меня обследовать, — волчонок явно решил подать пример упрямому сильфу.

— Никто не будет никого обследовать! — возразил Сельдь. — И вообще, отставить панику. Я выпью все микстурки и выполню предписания. Но вы, взамен такого послушания, отставляете все свои нравоучения… Или я начну на них отвечать.

Фани еще немножко посверлила проводника взглядом, но настаивать не стала. Нравоучения девушка с детства не любила, и выслушивать что-то подобное от проводника ей тем более не хотелось. И потом, свой профессиональный долг Фани выполнила, а ввязываться в перепалку с Сельдем она считала ниже своего достоинства.

Под руководством Эрни, его учитель выпил нужные микстурки, был завёрнут в два одеяла и уложен у костра. Ни о каких байках в его исполнении и речи быть не могло: как только Мартин заикнулся о продолжении интересных историй, на него с шипением ядовитой кобры набросилась Фани. Аргарх хмурился. Такое поведение девушки ему не нравилось, но поделать ничего не мог, да и интерес там был чисто профессиональный, да женско-сочувственный. Капитан подспудно понимал, что что-то в этой ситуации неладно, но никак не мог поверить, что прекрасная целительница предпочтёт сопливый, лысый комок костей и кожи, покрытой шрамами, ему, красивому, сильному да мужественному.

Воины у костра развлекались, как могли, рассказывая старые, несмешные байки, прерываемые междометиями «Э-э-э», да «Ы-ы-ы». По контрасту с красивым, почти академическим повествованием сильфа было очень заметна нехватка словарного запаса и сюжета. Послушав немного, Эрни решил не забивать себе голову и полечь спать пораньше…

Но тут его ожидала проблема: учитель решительно сграбастал его к себе в качестве грелки. Не то чтобы это было особо непривычно — Морин постоянно грелся об ученика, обладающего большей устойчивостью к холоду, но сегодня совместная ночевка грозила оказаться не слишком удобной. То ли сильф мерз больше обычного, то ли таким образом выражал недовольство — Эрни был подмят учителем и обнят руками и ногами, как любимый плюшевый медвежонок. Все бы ничего, да только сопение прямо в ухо раздражало, мешая уснуть. А еще Эрни очень быстро стало жарко от такого тесного контакта — температура у Морина уже почти спала, но волчонок и так на холод не жаловался, даже не особо жалея пожертвованное учителю одеяло. И вот тут-то парня прошиб холодный пот — он сообразил, какую глупость едва не сделал. Напрашиваться на обследование у целительницы, и это при том, что сейчас у него температура явно выше, чем у нормального человека! Да и просто, мало ли как на него могла подействовать магия Фани?

— Простите, учитель, — виновато прошептал Эрни на ухо Морину. — Я не подумал.

— Это ты за который раз извиняешься? — сонно уточнил тот.

— Она ведь целитель, а я чуть было добровольно не подставился… — покаянно засопел волчонок. — А простуду запускать все равно нельзя!

— Ничего. Просто в следующий раз думай головой, а не задницей, которая сильно боится остаться в одиночестве. Но за это ты не будешь дёргаться и смирно проработаешь грелочкой всю ночь.

— Как скажете, учитель, — расслабился Эрни. На него не сердились!

А Морин довольно улыбнулся, думая, как же хорошо его воспитал Йон…

* * *

Здравствуй, ночь. Здравствуйте, звёзды. Что ж вы мне всё спать-то не даёте, окаянные? Вроде и болею, и в тепле нахожусь, и воздух свежий меня постоянно обдувает, ан всё равно не могу заснуть. Приходится считать эти самые небесные светила, стук сердца волчонка, щелчки костра… Ничего не помогает.