Синяя канарейка

– Добро пожаловать на волю, – в голосе Арама сквозит сарказм наполовину с весельем.

Ответная реплика, да ещё пропитанная ядом, так и застряла в горле. Егор вылупил глаза, когда входная дверь распахнулась с тихим шелестом. Если камера погрузилась в полную тьму, то в коридоре сохранилось чуть больше света. По крайней мере Егор сумел различить силуэт друга, который и распахнул дверь.

– Стандартная мера пожарной безопасности, – пояснил Арам. – Я читал о таком: если во всём здании пропадает свет, то замки с дистанционным управлением автоматически открываются. А здесь установлены именно такие замки, я успел проверить.

Вслед за другом Егор вышел в тёмный коридор. Вся гауптвахта погрузилась в темноту. Прочие заключённые «губы» тоже предпочли покинуть камеры. Коридор наполнился шелестом, шагами и приглушёнными голосами.

– И что это было? – вслух произнёс Егор.

– Разве не очевидно? Электричество кончилось, – Арам, как ни в чём не бывало, продолжает шутить. – Но если тебе дышать темно и воздуха не видно, то дыши на ощупь.

– Не смешно, – сердито отозвался Егор. – Если ты забыл, то мы, вообще-то, находимся на военной базе, где должна быть автономная система электроснабжения. Но даже она сейчас не работает. Вон, не работают даже тусклые аварийные светильники.

Арам недовольно фыркнул в ответ. Ситуация и в самом деле из разряда вон. Местные накопители энергии обладают огромной ёмкостью. Одного вертолётного или танкового накопителя хватило бы за глаза и за уши, чтобы ярко осветить всю гарнизонную гауптвахту, не говоря уже об аварийных светильниках. И всё равно «губа» погрузилась в непроглядную темень.

– А! Психи, вы здесь? Давайте за мной, – раздался в темноте знакомый голос.

– Э-э-э…, Сева, это ты? – Арам первым сообразил, как зовут обладателя знакомого голоса.

– Да, – раздалось в ответ. – Поторопитесь, вас ждёт сногсшибательное зрелище. Оно вам вряд ли понравится, но кучу эмоций вы получите.

Сева говорит чудные вещи. Егор развернулся на голос и торопливо зашагал по коридору. Торчать на одном месте и в самом деле глупо. Судя по звукам, за ним следом двинулся не только Арам.

На всякий случай Егор вытянул руки перед собой. Хотя, как подсказывает память, коридор в обоих направлениях пуст. Здесь нет ни столов, ни стульев, вообще ничего. Самая большая опасность – врезаться в стену, либо в дверь камеры.

– Сюда, – позвал Сева.

Впереди появился прямоугольный проём очень слабого света. Человеческая фигура на миг заслонила его. Всё интересней и интересней. Егор прибавил шаг. Руки очень вовремя упёрлись в дверной косяк, а ботинки едва не зацепились за низенький порог. Это, это, Егор крутанул головой, какой-то кабинет. В полумраке угадывается стол, кресло, низенький шкаф, вешалка. Что самое удивительное, снаружи гораздо светлей, чем должно было бы быть в столь поздний час. Таяна, местная звезда, достаточно давно закатилась за горизонт.

– И что такое мы должны узреть, что нас собьёт с ног? – Егор остановился возле подоконник.

– Вот, – рука Севы указала наружу, – зрите.

Егор машинально повернул голову. Судя по звукам, рядом с ним остановился Арам и ещё несколько сидельцев. А посмотреть и в самом деле есть на что. От удивления Егор упёрся ладонями в подоконник и подался всем телом вперёд.

Эдакой фундаментальной тюрьмой в пять этажей за высокой стеной с колючей проволокой по самому верху военная база Ныргал не располагает. По сути, гарнизонная гауптвахта занимает всего лишь самый верхний четвёртый этаж одного из административных зданий. Да и то большая половина камер, насколько Егор успел заметить, пустует.

Другое дело, что из окна на четвёртом этаже раскрылся панорамный пейзаж. Да, под ними почти привычный вид на военную базу Ныргал: ангары, машины, солдаты и офицеры. Разве что территория базы погружена во тьму, не светит ни один фонарь, ни один прожектор. Хотя много где мелькают огни ручных фонариков и яркие снопы фар. Но дальше на юг, ближе к берегу Шинарского океана, находится город Анселия.

Дурной сон, да и только. С расстояния в несколько километров отлично видно, как Анселия, буквально район за районом, погружается во тьму. Последним вырубился небольшой порт на берегу. Но не это в первую очередь поразило Егора.

Буквально над крышей административного здания с громким воем прошёл реактивный самолёт. Глаза успели заметить треугольный контур. Гражданские самолёты на Ксинэе в массе своей построены по схеме «летающее крыло». За кормой воздушного судна нервно пульсирует реактивный выхлоп, будто неуверенный в собственных силах, будто через «не могу». Громада реактивного лайнера едва успела перемахнуть через территорию военной базы, как яркий выхлоп за кормой стух окончательно. Транспортный самолёт тяжко шлёпнулся на землю. В темноте толком ничего не видно, зато грохнуло так, что в оконной раме натужно задрожали стёкла. Но и это ещё не всё.