Синяя книга

Синицы ждали. Под их плащами спряталась купленная за десяток медяков новая одежда. Новая дли них, но на самом деле уже поношенная. Когда настанет время, Фрей станет лекарем. Черный халат с белой повязкой на предплечье будет говорить окружающим, что перед ними настоящий врачеватель. Если же придется это доказать, то знание строения тела, которому его обучил Никс, позволит пустить пыль в глаза непосвященным в это ремесло. А может быть, даже и дать фору местным лекарям. Но это не точно. Провести такой опыт пока не представился случай.

Лиса же перевоплотится в монахиню. Черная мантия с такого же цвета головным платком и белой окантовкой. А еще знания, полученные в храме, делали из нее чуть ли не настоящую служительницу веры. Когда Фрей выяснил, чем занималась жена, пока он сидел сиднем в каменной клетке, то, мягко говоря, был удивлен. Она стала послушницей в храме. И не из каких-то скрытых побуждений, а на самом деле. Чтобы Лиса – и монахиня, подумать только! Однако удивление быстро прошло. К тому времени он уже знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что ей это было нужно. Жизнь девушки складывалась… сложно. Потеря семьи, издевательства Белых, разочарование в Синих. И никого рядом. Тут любой бы попробовал кардинально изменить свою жизнь. И стать послушницей было очень даже неплохим вариантом. В общем, как снаружи, так и внутри они были готовы к тем ролям, которые им предстояло сыграть.

Время шло, а на пустынной ночной улице ничего не менялось. Синицы молчали, даже в ментале. Все было обговорено заранее, обсуждать план в очередной раз не имело смысла. Лиса была спокойна. Как и всегда перед выполнением заказа. Ее способность к самообладанию, которому воспитывают всех аристократов с самого детства, была выше всяких похвал. Вот бы удивились ее наставники, когда учили сохранять спокойствие в любой ситуации, что этот навык пригодится при убийстве людей за деньги. О, Фрей легко мог представить их выпученные глаза! А вот он сам нервничал. Его стихией была импровизация. Учудить любую дикость, если того требовал момент, – это пожалуйста. Конечно, под словом «дикость» не подразумевалось спонтанное убийство людей. То, чем он сейчас занимался, была просто работа, а не какая-то внутренняя кровожадность. Но тем не менее работал от ситуации. Идти на преступление по четкому плану, от которого смерти подобно отступать, было сложно и нервно. К тому же сейчас все зависело от того, получилось у него новое магическое воздействие или нет.

Одним из этапов дневной подготовки Синиц было поймать в городе кого-нибудь из прислуги герцога. Надо же пополнять запас, закупать что-нибудь необходимое и тому подобное в таком большом доме. С этим они справились. Уловили момент, когда поместье покинул мужичок в возрасте. Простая одежда, глуповатый взгляд и пустая корзинка для покупок. Вечный помощник на кухне, не стремящийся ни к какому повышению. Крыша над головой есть, кормят, а большего и не нужно. Такого человека они и искали.

Пока мужичок следовал по своему маршруту от прилавка к прилавку на рыночной площади, Фрей, улучив момент, поколдовал над ним. Магия Жизни, дарованная ему древним магистром, в своем первозданном виде. Если говорить грубо, маг дал организму человека команду впасть в спячку. Процесс, который человек, по своей естественной природе, не может воспроизвести потому, что обладает теплой кровью. А вот хладнокровные, вроде ящериц и лягушек, как раз такое умеют. Магии подвластно многое. Всего лишь надо запустить постепенный процесс замедления обмена веществ в теле. Одновременно с этим и начинает тормозиться сердцебиение. Сердце бьется все реже и реже. И в какой-то миг биение становится настолько редким, что наступает глубокий сон. Полная видимость смерти, но человек жив. По расчетам Фрея, это воздействие должно было достигнуть своего пика как раз к ночи. Вот на этом Синицы и хотели провернуть обманный маневр. А вышло у них или нет – загадка. Еще и Никс запропастился куда-то, как назло. На все призывы ученика он не отвечал уже где-то декаду. Куда он мог деться? Исчезнуть? Заснуть? Неизвестно. Так что Фрею оставалось рассчитывать только на себя.

Теперь людям, скрывающимся во мраке, оставалось лишь терпеливо ждать. Столько, сколько нужно. Ни слова, ни движения. Они превратились в две статуи, слившиеся с окружающей темнотой, готовые простоять так до скончания веков. Но все-таки рассчитывали, что их время придет раньше. Намного раньше. Так и произошло.