Синяя книга

«Не делай из нас извергов, девочка! – недовольно громыхнул древний магистр. – И не надо делать поспешных выводов из того, что ты не понимаешь!»

Он помолчал немного и продолжил, постепенно успокаиваясь:

«Да, мы творили ужасные вещи! Не все из того плохого, что говорят про нас и мое время, – ложь. Часть этого правда. Мы такие же люди, как и все. Только, к сожалению, цена за наши ошибки больше. В разы больше».

Молчание. И дальше спокойно, мрачно, скорбно:

«Это могилы учеников этой академии. Но не убитых, как ты подумала, девочка. А умерших своей естественной смертью. Кто-то не справился с магией во время обучения, кто-то погиб на дуэли. Кто-то же просто разочаровался в жизни и наложил на себя руки, по крайней мере, так мне говорили. И я этому верю. Это не просто кладбище людей. Это наглядное напоминание ошибок, которые допустил ректор. Не углядел, не доучил, не сберег. И, несмотря на сильный дар смерти, она всегда ценила жизнь превыше всего».

Последние слова Никс буквально прошептал. Маги почувствовали боль, с которой они были сказаны. Не магическим способом через ментал. Просто, по-человечески.

– Сильный дар смерти, значит. Понятно, почему это место такое… мрачное, – сказала девушка и, догадавшись, произнесла: – Именно поэтому, чтобы войти сюда, вы советовали добавлять больше смерти, потому что отношение жизни и смерти у каждого мага разное. И это своего рода индивидуальный отпечаток самого мага? И вы об этом знали.

Фрей, тоже удивленный происходящим, вдруг спросил:

– Она? Ректором была женщина?

«Да. Вы оба правы. Ее звали Мэри. Достойный маг. И достойный человек. Мэри была очень жизнерадостна, и, как шутка судьбы, сильной стороной ее дара стала смерть. Но не дар определяет человека, а человек – дар. Так что она пыталась сделать мир и чужие жизни лучше с помощью того, что у нее было. Стала учить детей и пришла в итоге к управлению целой академией. Смертность среди магов была в то время высокая, и Мэри очень близко к сердцу воспринимала каждую потерю. Чтобы напоминать самой себе, что нужно работать еще усерднее, ради безопасности своих учеников, она создала это место. Каждое дерево посажено в честь каждого ученика, умершего за срок ее ректорства. Достаточно долгий, к слову сказать. Это грустная история. Идем обратно».

В молчании они пошли в обратную сторону и вернулись на основную тропу. Двинулись дальше вглубь, каждый погруженный в свои мысли. Никс вспоминал прошлое. Лис пыталась переварить все, что на нее свалилось за половину этой ночи. У Фрея же в голове вертелось то воспоминание о Мэри, которое ему в свое время показал наставник. Он пытался соотнести увиденный образ с тем местом, где они находились сейчас. Некая схожесть была. Но чувствовалось и различие на каком-то интуитивном уровне. Интересно, насколько велик временной промежуток между показанным воспоминанием и созданием этого места? Боясь нарушить умиротворяющее молчание, он не решился задать этот вопрос, оставив его для более подходящей обстановки.

Недавняя реакция Никса на слова Лисы вернула расположение Фрея к наставнику. Последнее время он сомневался в истинности его мотивов, но сейчас Никс показал себя более человечным, чем когда-либо за все время их знакомства, и более сочувствующим, чем многие из тех, кого он знал. Может, он действительно хочет просто жить во плоти, как обычный человек? И ничего более?