Синяя кровь

Да. Была. А теперь я в образе нагой человеческой девушки с копной темно-каштановых кудрей. От дракона остались только глаза — ярко-карие, почти красные (огненные, если лучше выразиться), с желтой короной вокруг зрачка — да и те несколько преобразились, потемнев и округлив зеницу.

— Но…, - он окончательно растерялся, — разве драконы оборачиваются? Разве они имеют вторую ипостась?

— Конечно, — фыркнула я, одновременно натягивая на себя свободный балахон из некрашеного льна, — но только до тех пор, пока дракон не войдет в старший возраст. Тогда он уже не сможет превращаться в человека, всегда пребывая в истинном обличье.

У эльфа был настолько оторопелый вид, что я невольно улыбнулась:

— Сразу видно, что ты весьма молод и ещё многого не знаешь…

Он нахмурился.

— Меня слишком поздно выпустили из Леса, лишь поэтому я этого не знал.

Я приподняла бровь, принимая к сведению информацию, и направилась к переделанной мною в камин печке. Несколько слов над потухшими углями и взмах рукой — и вот огонь весело трепещет, с охотой принимая подкладываемые березовые поленья.

— Да ты садись, — всё ещё глядя в танцующее пламя, сказала я. Люблю огонь. Ласковый, податливый — он может спокойно потрескивать, даря тепло, а свирепый и неистовый — выжигать всё вокруг. Первый мне нравится больше, хотя я с успехом могу воспользоваться и тем, и другим. Я встала, повернулась к эльфу и заметила, как на лице его борются противоречивые чувства: с одной стороны он хотел вернуть маску холодности, с другой стороны он слишком много сказал, чтобы это сделать. В конце концов он определился с выбором и сел на удачно подвернувшийся единственный стул. А я-то его на растопку хотела отправить за ненадобностью, а теперь он служит опорой заду высокородного…

— Можешь называть меня просто Инцеей, — я пошла к сундуку и захлопнула крышку. — А то называть меня полным именем — так язык сломать несложно.

— Эман.

— Ты бы плащ снял, Эман, — усмехнулась я, кивнув на растекающуюся по деревянному полу лужу. Эльф удивленно глянул себе под ноги и невольно их приподнял.

— В углу тряпка, — сказала я, зажигая висящую на крюке над стоящим посреди избы столом лампу. К свету маленького камина добавился ровный круг от лампы, и комната стала более отчетливой. В углу, рядом с окном, стоял шкафчик, доверху забитый мешочками, которые источали слабый запах сена. Прямо перед окном, впритык со шкафом, возвышался маленький столик, на котором стояла глубокая округлая миска из глины и лежал широкий обшарпанный нож. У противоположной стены расположилась деревянная кровать с одеялом из грубой овечьей шерсти. Рядом нахохлился сундук, освещенный неказистым самодельным камином. Вот так я и живу — просто, но удобно. Для нелюдимой (слово-то какое многогранное) колдуньи-травницы самое то.

— Ты что-то не понял? — спросила я. Эльф, продолжая поджимать ноги, смотрел мне в лицо. Так смотрит, к примеру, богач на бедняка, который «вежливо» попросил первого убраться с дороги. Всё понятно. Да чтобы высокородный (все они такие) эльф вытер за собой лужу натекшей воды? Никогда. Но и я сгибаться в три погибели и вытирать под ногами у эльфа не собиралась. И даже не подумаю собраться. Лень мне что-то поклоны отбивать.

— Тряпка в углу, — повторила я ледяным тоном. Эман немного поколебался, но потом молча встал, достал тряпку и аккуратно подтер мокрый пол. Так же аккуратно он кинул двумя пальцами тряпку на место и сел обратно. На щеках его играл румянец — редкость для бледной кожи лесных жителей. То ли с трудом сдерживался, чтобы не напасть на меня, то ли жарко стало. Что ж, он даже несколько освежал лицо, привыкшее быть каменным и чуждым…

— Тебе надо переодеться, — сказала я, вороша свои немного подмокшие волосы. — Есть сухая одежда?

Эльф уставился на меня, как баран на новые ворота.

— Одежда?

Я тихо вздохнула. Не разочароваться бы мне в эльфийском народе. Слывут такими важными, а то, что нужно брать с собой запасную одежду, не знают. Ладно, не буду о грустном…

Я прошествовала к своему скромному сундуку, небрежно откинула готовящуюся на днях отвалиться крышку и деловито произнесла:

— Так.

Порывшись немного в малочисленном белье, я выудила, наконец, свою старую ночную рубашку и предъявила эльфу:

— Нравится?

Эман как-то боязливо на меня покосился. И его самые страшные догадки подтвердились…

— На! — я кинула ему балахон, и он машинально его словил. — Можешь переодеться.

— Что? — потрясенно переспросил он.

— Если ты стесняешься, я могу выйти. Всё равно травок к чаю набрать надо. Ты только быстро, — с этими словами я покинула уют своего скромного дома и вышла под ливень. Я, конечно, соврала: «травок к чаю» я могла набрать и из шкафа — благо он от них уже по щелям трещал. Но надо же Эману привыкнуть к своему… скажем так, нестандартному одеянию. Я, честно, выбрала самое простое платье: не приталенное, с минимумом вышивки… Надеюсь, эльф оценит мою заботу. А не оценит, ну и ладно.

Выждав под ливнем ровно столько, чтобы не промокнуть, я отвернулась от лесной панорамы и вошла в избушку.