Синяя кровь

— Между прочим, он вас прекрасно слышит, — выделяя интонацией слово «прекрасно», промолвила я, выезжая на коне к Петрашу. В подтверждение моих слов Руан со всей укоризной, что смогла сделать его морда, уставился на парочку и демонстративно стал забрасывать задними лапами снег. Смешки затихли.

Направляя коня то туда, то сюда, я, наконец, выехала вперёд и отъехала от основной кучи локтей на двадцать. Руан, трусивший с озабоченным видом где-то уже вдалеке, замер, терпеливо дождался меня, а затем снова потрусил — на этот раз вровень с моей лошадью.

Мы долго молчали. То есть, разумеется, что может сказать мне оборотень, как он есть сейчас? Но меня терзала одна надоедливая мысль — не такая уж бессмысленная, кстати…

— Ты мне потом расскажешь, как перевоплощаться без потери одежды? — тихо проговорила я, глядя сверху на двигающуюся над лопатками шерсть. Оборотень поднял морду, поглядел на меня и насмешливо фыркнул.

— Хорошо, — неожиданно с утробными раскатами, словно вырвав ответ откуда-то из глубины глотки, выговорил оборотень. Я, честно признаться, не ожидала, но довольно скоро пришла в себя. Даже усмехнулась над собой.

И кто сказал, что оборотни не умеют разговаривать в своей животной ипостаси?

Теперь к высказыванию Руана о личностях я могу добавить ещё одно наблюдение: некоторые личности совсем не такие, какими кажутся.

Глава 22

К концу первого весеннего месяца мы успели практически достигнуть окраины Бильбергии. Богато украшенные рунами ладные городские стены сменились бревенчатыми частоколами мелких городишек, а те и вовсе на старые деревенские заборы. Мы старались особо не привлекать к себе внимания, поэтому ночевали в местных лесах. Днём мы снова трогались в путь. Когда заканчивалась провизия, кто-нибудь брал наши походные мешки и шёл в ближайшую деревню. Кстати, у всех обнаружилась привычка брать в такой поход и оборотня. Сколько я им ни втолковывала, что огромная волосатая туша с капканом вместо зубов не тянет на домашнего пса, все только саркастически ухмылялись на мои слова. Дураки, честное слово! Я тут беспокоюсь, как бы нас не подловили на одном из трактов или ночью потихонечку не перебили, а они скалятся! Сдаётся мне, что им такое положение даже нравится, хотя я бы с большим удовольствием поспала на жесткой постели в крестьянской избушке, чем на холодном снегу, кое-как прикрытом ветками и сухостоем.

Сейчас я сидела в лесу на толстом бревне около костра и хмуро играла ножиком, втыкая с размаху в конец чурбана и вытаскивая обратно. Не знаю, с чего это у меня проснулась тяга к холодному оружию (если оружием можно назвать сей маленький перочинный ножик, которым мы чистим картошку), но как только очередной продуктовый посланец уходил с обросшим Руаном, я начинала теребить несчастное бревно. Зато нервы успокаивает и отвлекает от дурных мыслей. Да и в цель попадать я научилась довольно быстро.

Я вытащила нож и оглядела полянку. Наша поклажа была кучей свалена около костра (за исключением моей сумки, аккуратно стоящей рядом), лошади, привязанные к кустам, флегматично жевали овёс из намордных мешков, ребята бродили где-то по лесу в поисках сухих веток и прошлогодней калины. Изредка до меня доносился далёкий веселый смех и крики.

Всё равно на душе у меня неспокойно! А вдруг Руан вызовет своим видом нехорошие догадки у сельчан? А если Алекс (ну, кто додумался его послать за продуктами?!) нарвётся на местных забияк? А вдруг, в конце концов, сам Хозяин свалится к нам на головы из телепорта?!

Я поёжилась и снова огляделась. На полянке я была одна. Главное, что за продуктами меня никто посылать не хочет, аргументируя это тем, что я тут самая опасно знаменитая, зато оставлять меня посреди леса — это пожалуйста! Гады и эгоисты!

Ну вот, теперь мне всякие странные звуки мерещиться начинают…. Словно ходит кто.

— Бу! — тихо сказали мне в ухо, и я подскочила, как ужаленная. И никого не увидела! Та-а-а-ак….

— Кто здесь? — с подозрением великим спросила я. Может быть, у меня это нервное? Голоса чудятся… вполне натуральные, а? Бывает иногда такое.