Синяя курица счастья

Я расторопно прошла регистрацию и предполетный досмотр, потом прикинула, что до посадки на борт осталось минут десять, и резво двинулась в кафетерий с популярным заморским фастфудом.

Не за котлетой в булке двинулась и не за картошкой фри, хотя неплохо было бы позавтракать хоть чем-нибудь, а за горячим чаем, но тоже не для питья.

Дамы в уборной посмотрели на меня с удивлением: мало кто ходит в сортир почаевничать, но я невозмутимо зарулила в кабинку и приступила к процессу, ради которого и пришла.

Кипяток в фирменном стаканчике с пластмассовой крышкой обжигал руки даже через плотный картон. Я сковырнула крепким ногтем носик в пластиковой крышке, и образовавшаяся дырочка задымила паром, как печная труба на морозе.

Надежно установив стакан с кипятком на бачок унитаза, я поднесла к струйке пара конверт, врученный мне Рюриковичем. Свежий клей под клапаном быстро размяк, и я ловко поддела бумажный край пластиковой карточкой.

Очень хорошая вещь — банковская карточка VISA, разнообразно полезная!

— Пассажиры Ступкин и Ложкина, опаздывающие на рейс пятьсот сорок шесть авиакомпании Ural Airlines в Ларнаку, срочно подойдите к выходу номер пятнадцать! — звонким ледяным голосом возвестила женщина по радио.

По тону чувствовалось, что ей глубоко безразлично, успеют на упомянутый или любой другой рейс пассажиры Ступкин, Ложкина и прочие жалкие личности.

Однако это не было безразлично мне, поэтому я сунула расклеенный конверт в сумку и поспешила внять призыву, решив, что интригующее «пысьмо», ради доставки которого мне, аки голубю почтовому, приходится лететь за моря, я спокойно почитаю в самолете.

Долговязая гражданка в пальто и шляпе оказалась от меня через проход.

Устраиваясь на своем месте с максимально возможным удобством (куртку я сняла и забросила на полку для ручной клади, ботинки стянула и спрятала под кресло, из шапки и шарфика соорудила подушечку под голову), я поглядывала на печальную мадам, желая узнать, куда она денет свою крупногабаритную шляпу.

Нет, в самом деле, куда?

На полке в тесном контакте с чемоданами шикарный головной убор превратится в мятое ведро, а держать его всю дорогу в руках будет неловко и нелепо — со шляпой в руках опечаленная благородная дама уподобится побирушке на паперти!

Мадам в отличие от меня вопросами не терзалась. Она не стала ничего придумывать и осталась при шляпе на голове. Еще и надвинула ее поглубже, закрывая лицо от света.

Сначала я подумала, что дама планирует поспать, а потом вспомнила, как она тщетно дожидалась кого-то в аэропорту, и решила, что шляпа призвана скрыть от мира дамины горькие слезы. Небось будет рыдать, беззвучно всхлипывая и содрогаясь, всю дорогу до Ларнаки!

Уж я бы точно рыдала белугой, если бы меня вот так бессовестно, без последнего «прости», бросил тот гладко выбритый и сильно надушенный красавец-мужчина в красном кабриолете!

Я как-то позабыла, что роковой красавец в кабриолете существует, возможно, только в моем воображении.

Переждав взлет, во время которого я неизменно нервничаю и нашептываю «Отче наш», я вынула из сумки фирменный конверт курьерской службы «Лично в руки» и в очередной раз похихикала над нашим логотипом.

Его придумал лично Рюрикович, а он сентиментален, как школьница, и любит все трогательное, поэтому на логотипе компании изображен белый голубь, прицельно роняющий в подставленные ладошки принесенный груз. Птичка и руки прорисованы тщательно, а вот символическая посылочка обозначена условно, что лично у меня вызывает подозрения относительно ее сути. Знаю я, каков обычный птичий привет с высоты!

В конверте помещался один-единственный бумажный лист.

«Пысьмо», как назвал его Рюрикович, не было написано от руки — его набрали на компьютере и распечатали на принтере. На мой взгляд, это снизило пафос послания. Будь я на месте той особы, которая его написала, я бы не поленилась взять дорогую дизайнерскую бумагу и чернильной ручкой буковка за буковкой вывела бы весь текст от руки.

Потому что негоже давать мужику от ворот поворот компьютерной распечаткой!

А еще она даже не подписалась, ограничилась тем, что приложилась к бумажному листу напомаженными губами.

Фу, какая безвкусица!

«Дорогой Александр! — написала эта некультурная и жестокая женщина. — Знаю, что тебе будет больно это услышать, и сожалею о необходимости сказать: тебе не стоит надеяться, мы никогда не будем вместе. Это мое неизменное, окончательное и бесповоротное решение, и я надеюсь, что ты найдешь в себе силы принять его, не терзая меня тщетными мольбами. Прощай».

— Вот зараза! — в сердцах возмутилась я вслух. — «Неизменное, окончательное и бесповоротное»! Высокомерная стерва! Не терзайте ее мольбами, ишь ты!

Меня охватили благородная жалость к несчастному Александру и недостойная зависть к безымянной стерве.

Лично меня еще ни разу в жизни никто не терзал мольбами, а мне почему-то казалось, что такого рода муки я снесла бы с гораздо большим достоинством, чем эта заносчивая дрянь!

Не исключено, что подобные терзания даже доставили бы мне некоторое удовольствие!

А эта мерзавка какова, а?