Синяя курица счастья

— Ты же за рулем? Пойдем сейчас со мной, это очень важно.

— Но у меня еще два часа…

— Ты же видишь, брат, дело важное, иди, — неожиданно поддержал меня охранник Гена.

— Иди, иди, мы тут сами, все равно людей нет, — загомонили мастерицы.

— Наташ, куда тебя несет, а? — уже сдаваясь и спешно пакуя свои инструменты, риторически вопросил Ивась. — В такую погоду не то что собаку — выдру водоплавающую грех на улицу выгонять…

— Вот именно, — согласилась я и распахнула дверь в серый дождливый вечер, окончательно и бесповоротно переставший быть томным.

На западе еще мощно громыхало, но на востоке уже синела полоска чисто вымытого неба. Непогода твердо обещала закончиться, хотя с выполнением обещания не особо спешила, и город еще кутался в частую сеточку дождя, но уже не как тяжко раненый в старые бинты, а как кокетка в дымчатую вуаль.

Ярко-зеленая горбатая машинка Ивасика целиком поместилась под нависающим балконом второго этажа, так что до нее я дошла, не нанеся непоправимого урона своей новой прическе.

Относительно дальнейшего пути у водителя сразу же возник вопрос:

— Ты сама слышала, по телику сказали, что на проспекте огромная пробка, и куда же мы поедем?

— Для начала — дворами на соседнюю улицу, — ответила я, пристегиваясь ремнем безопасности.

Ивасик, хоть по нему об этом и не скажешь, лихой водитель, а его лягушонка-коробчонка поворотиста и резва.

Через пять минут мы уже были во дворе отеля, где я встречалась с Артемом в бытность его моим временным работодателем.

— Ты посиди, я сейчас, — пообещала я приятелю, выбираясь из машины.

Мои надежды оправдались.

Пакет с логотипом «АРТ» все еще висел на елке, только под действием ветра и земного притяжения перебрался пониже к земле.

Я оценила высоту, сбросила туфли, и под доносящиеся в приоткрытое любопытным Ивасиком окошко машины оскорбительные причитания «Прощай, педикюр, прощай, маникюр, прощай, приличная прическа, на что вы этой дикой макаке?» полезла на дерево.

— Хорошее дерево — елка, — одобрил мой выбор штурмуемого растения внутренний голос. — Ветки широкие, лезть удобно, главное — глаза и морду от иголок беречь… Ты далеко-то собралась?

Сберегая глаза, я пробивалась головой сквозь хвою, крепко зажмурившись, и едва не промахнулась мимо нужной ветки.

— И вот за этой великой ценностью ты лезла на дерево, презрев и поправ труды как минимум четырех мастеров красоты? — язвительно вопросил Ивась, дождавшись моего триумфального возвращения в машину. — Ну и что это такое?

— Вот, — я потрясла в воздухе пакетом с логотипом «АРТ» и содержащейся в нем пивной жестянкой.

— Думаешь начать зарабатывать на сборе пищевой жести? Планируешь податься в промышленные альпинисты-древолазы? — съехидничал приятель. — На кой бес тебе сдался этот мусор?

— А это, Ивасик, не мусор, — возразила я, заглянув в пакет и с удовольствием убедившись, что внутрь него дождевая вода не попала.

Хорошее дерево — елка!

— И что же это, если не мусор?

— Это улика.

— Да? — Ивась заинтересованно поморгал. — А поподробнее?

— Я расскажу тебе, если ты обещаешь, что это останется нашей тайной, — сказала я.

— Клянусь моим котиком!

— Это серьезно, — согласилась я. — Поехали потихоньку, на проспекте все равно пробка, пока будем стоять — расскажу тебе эту детективную историю.

Мы вырулила на проспект, ожидаемо встали в пробке, и я начала повествование классическим:

— Жил-был…

— Царь! — подсказал Ивась.

Я посмотрела на него вопросительно.

— Ну, сказки так обычно начинаются: «Жил-был царь, и было у него три сына», — чуть смутившись, объяснил приятель. — А дальше тех сыновей по полочкам раскладывают: умный налево, так и сяк — направо, совсем дурак — прямо, и ему-то и достаются основные приключения.

— Сказки правду говорят, — самокритично признала я. — В данном случае приключения достались дурочке, то есть мне.

— А ты разве дурочка?

— Временами.

— Но сейчас, я так понимаю, ты умная?

— Полагаю, что так, раз я во всем разобралась, — я не видела повода не похвалить себя, любимую. — Но вообще-то начать я хотела с другого, и ты меня, пожалуйста, не перебивай, а то я нить потеряю. Короче, жил-был один парень, по имени Платон Угрюмов, по натуре Джеймс Бонд. Служил он в какой-то специальной конторе и однажды был внедрен в окружение криминально-делового воротилы Максима Коробейникова.

— Я уже слышал от тебя эти имена, — все-таки перебил меня Ивась.

— Вот тебе еще одно имя, которое уже звучало: Маргарита. Она была женой Коробейникова и тайной зазнобой Угрюмова.

— Царство ей небесное, — поддакнул Ивась, вспомнив последние печальные новости.

— Не спеши, — я покачала головой. — Давай по порядку. Если я правильно поняла, Платон и Маргарита закрутили роман, но в сложившейся ситуации у них не было будущего.

— Ясное дело, за ним — контора, за ней — муж-мафиози, откройся все, и недолго жили бы Ромео и Джульетта, — правильно понял сюжет мой начитанный друг.