Синяя лихорадка

– Перестань паясничать, Арсюша, – ещё печальнее сказал Виктор, – я ведь тебя пятьдесят лет знаю, с детства. Ты же принёс мне какую-то очень нехорошую гадость, и чем больше ты возишься, тем хуже, я чувствую, эта гадость…

– Да, уж Витенька, гадость, это точно… В общем, даже не знаю, как это получше сказать…

– А ты говори, как есть! – разозлился Виктор, – Мне эта жвачка уже надоела! Мнёшься тут, как красна девица!

– Не сердись, Витя, тут сложно так сразу. В общем, ещё когда погибла та парочка, я заподозрил неладное (Виктор хотел сказать, что он почувствовал опасность ещё раньше, но промолчал). Стал приглядываться, расспрашивать, наблюдать. Через несколько дней я случайно стал свидетелем одного разговора. Какая-то девушка рассказывала подруге, что утром она шла мимо ручейка, а вода ни с того ни с сего всколыхнулась и облила ей ноги.

– Тот же сценарий, что и с той парочкой, только масштаб поменьше, – подался к нему Виктор.

– Ага. И дальше – по убывающей. Подружка поведала, как один парень хотел напиться из кружки (воды, кстати, из того же ручья). А она эта вдруг возьми и выплеснись ему в лицо. Они посмеялись и начали болтать о пустяках, а вот я насторожился.

– Почему же ты сразу мне не рассказал? Не доложил, в конце концов!

– О чём, Витя, докладывать? О девчонке с мокрыми ногами или о мужике с окаченным лицом?

– Да, действительно мелковато для единичного случая. Но я так понял, что такие мелочи происходили со многими, верно? – Арсений кивнул, – Между прочим, в первый же день высадки, когда молодёжь галдела на берегу реки, я поднимался к Кораблю и услышал плеск большой волны. Тогда не было ни ветра, ни сильного течения; я ещё подумал, что это рыба…

– Вот-вот, – Арсений выслушал его очень внимательно, – видишь, как всё непросто…

– Ещё как непросто, друг мой! Вот ещё она гадость – доклад Доктора. – Виктор показал на листочки бумаги с распечатанным текстом. – Я получил его в день катастрофы с градом. Даже читать начал… А закончил только сегодня, перед твоим приходом, не до того было… В общем, дело такое. Люди после высадки стали пить местную воду, готовить на ней пищу. И вскоре потребление этой воды выросло в три-четыре раза! Человек всё время хотел пить; пил, но не мог напиться. И при этом чувствовал себя всё хуже. Молодёжь не заостряла на этом внимания, организм крепкий, сил много, работали, так сказать, на внутреннем резерве. А вот те, кто постарше – заболевали часто. Я по привычке употреблял корабельную воду, меня это не коснулось, а вот люди… Не уследил я за своими людьми…

Виктор помолчал, покатал по столу ручку. Арсений не торопил его, понимая, что ничего хорошего он сейчас не услышит…

– Ты знаешь, для чего вода нужна в организме? – неожиданно спросил Виктор.

– Ну-у в целом… Она растворяет какие-то вещества, разжижает кровь, а потом, собрав из организма всякую гадость, выводит её наружу. В виде мочи.

– Надо же, – Виктор посмотрел на Арсения с уважением, – наш милый Доктор описал этот процесс на трёх страницах. А ты самую суть ухитрился втиснуть в три фразы… Так вот, эта коварная водичка с Планеты и тут нам гадит. Не хочет она ничего растворять, никаких вредных веществ с собой из организма забирать. Конечно, кое-что она делает – немного разжижает кровь, часть вредной гадости выводит наружу, но делает эту работу очень неохотно. Поэтому и пьют люди эту воду литрами, а напиться не могут…

– Да-а, – протянул поражённый Арсений, – враг, так сказать, не только снаружи, но и внутри нас… В общем, я так понимаю, колония обречена? Лучшее, что нам остаётся, это забиться в анабиоз, проспать ещё, сколько там возможно, а потом всем выйти с кольями наперевес и погибнуть в неравном бою?

– Это, Арсюша, мы всегда успеем.

– У тебя есть какой-то план? – быстро спросил Арсений.

– Точно пока не знаю. Завтра поговорю ещё с нашими уважаемыми учёными, инженерами. А там видно будет…

– Темнишь, дружище? Скрываешься от старого друга? – полушутя спросил Арсений.

– Нет, просто сам до конца не понимаю. Не хватает какой-то детали, чтобы мозаика сложилась. Давай, друг Арсений, подождём до завтра. Вечерком заходи ко мне, будем решать, что делать дальше.

Они поднялись, Виктор проводил друга до дверей. Мужчины молча пожали друг другу руки, Арсений ушёл к себе, а Виктор вернулся в каюту. Два усталых пожилых человека, друзья и соратники, полководцы спящей в анабиозе армии, скрывавшие за шутливым трёпом глубокую боль и озабоченность.

* * *

Вечером следующего дня они снова встретились. На этот раз всё было по-деловому, без обычных шуточек.