Синяя лилия, лиловая Блу

— Не всегда, — предупредил Гэнси. — Будь осторожна.

— Да, Отец! — Но она замахнулась для другого удара.

— Ронан, — резко окликнул Гэнси, и Ронан подошёл, чтобы остановить её, связав ей руки за спиной без злобы и брезгливости.

Адам остановился у одного из звериных скелетов в авангарде, плечо которого было выше плеча Адама, большой череп ещё выше, а над черепом раскинулись рога, которые казались больше самого скелета. Скелет был прекрасен.

Голос Блу раздался очень близко.

— Это ирландский лось.

Он повернулся и обнаружил её рядом, трогающую одну из больших белых костей. Она пробежалась пальцами так нежно, будто бы животное было ещё живо.

— Они исчезли, — добавила она. — Я всегда жалела, что никогда не увижу ни одного. Смотри, как их здесь много.

Адам посмотрел; сколько же их здесь. Но смотреть на них означало видеть за ними и снова быть ослеплённым этим зрелищем. Тысячи животных, балансирующие на кончиках пальцев. Эта панорама напомнила ему кое о чём, однако он не мог сообразить, о чём именно.

Он вытянулся, чтобы посмотреть на вход, а потом на Ронана и Гвенллиан. Гэнси перемещался по скелетам, будто во сне, его лицо накрыли удивление и осторожность. Он касался лебединой шеи скелетного существа с уважением, и Адам вспомнил, как тот говорил Ронану, что нет ничего хуже, чем покидать место, где ты уже находишься. Тут Адам понял, что трепет Гэнси и Блу менял это место. Ронан и Адам могли смотреть на это место как на магическое, но удивление Гэнси и Блу делало его священным. Оно становилось собором костей.

Они медленно шли по долине, разыскивая ответы и подсказки. Здесь не было другого выхода. Только огромное пространство и ручей, бегущий по полу, исчезающий под каменной стеной.

— Какой тут смысл?

— Уловки да хитрости, — прорычала Гвенллиан. — Все храбрецы, юнцы и красавцы… все благородны и правдивы...

— Всякий, кто вытянет меч их этого камня, — пробормотал Гэнси. Блу кивнула. — Это испытание.

— Мы разбудим их, — неожиданно сказал Ронан. Он выпустил Гвенллиан. — Вот что это такое, не так ли?

— Это не мое испытание, дерзновенный сэр рыцарь, — сообщила Гвенллиан. — Твое. — Она продемонстрировала пальцами стрельбу ковбоев кольтами.

Глаза Блу не отрывались от созерцания ирландского лося; она была совершенно поглощена зрелищем.

— Как мы разбудим кости?

— Точно так же, как вы разбудили грезящего, — проворковала Гвенллиан, свои слова она обращала к Ронану. — Если ты не можешь разбудить эти кости, то как от тебя можно ждать пробуждения моего отца? Но что я вижу на плечах твоих? Вот, неудача – это то, что я видела все эти дни... очень подходит твоим глазам. Ты уже пытался прежде, грезящий-неудачник, но в тебе больше страсти, чем тщательности, верно?

— Хватит, — велел Гэнси.

Он произнёс это так, что все они остановились и посмотрели на него.

В его голосе не было ни злости, ни несправедливости. Он стоял рядом с парой массивных скелетов оленей, его плечи были расправлены, а глаза серьёзны. На мгновение Адам увидел настоящее, но также он видел и прошлое, и будущее, растянувшиеся точно таким же образом, как тогда, когда Персефона вдохновила его увидеть собственную смерть. Он видел Гэнси здесь и сейчас, но почему-то это «здесь и сейчас» было всегда, даже если это мгновение пройдет или ещё не наступит, или будет существовать.

Затем мысли его потекли дальше, и время вновь ожило.

— Хватит подначивать их, Гвенллиан, — продолжил Гэнси. — Думаешь, ты единственная, у кого здесь есть право обижаться? Почему бы тебе не воспользоваться своими умениями видеть глубже, чтобы воодушевлять, а не разрушать?

— Я бы с радостью порассматривала то, что происходит глубже во всех этих юных мужчинах, — сказала Гвенллиан. — Ты можешь стать первым добровольцем, чтобы привлечь мое внимание, если хочешь.

Тут Гэнси закатил глаза и выдохнул очень не по-королевски.

— Не обращайте не неё внимания. Адам, подкинь идею.

Адама всегда вызывали, даже когда он не поднимал руку. Он думал о том, что Ронану не удалось довести до конца, и о том мгновении на вершине горы с Блу и Ноа, а после, в завершении, он вспомнил, что сказала ему Персефона о силе трёх. И потом он поинтересовался:

— Ронан, ты принёс свою нагреженную штуковину?

Ронан указал на сумку, которая свисала под нагреженным фонариком.

— Штуковину? — переспросила Блу.

Адам махнул рукой, сейчас было не время объяснять.

— Помнишь Барнс? Ронан, ты попытаешься пробудить их, как коров. Я посмотрю, смогу ли перенаправить энергетическую линию, чтобы дать тебе больше энергии для работы; Блу усилит. Гэнси может... двигать камни?

Гэнси кивнул в одобрении. Он не понимал плана, но ему это было не нужно: он доверял суждениям Адама.