Синяя Птица

Но я-то об этом знаю, а вот мои друзья, находящиеся наверху, скорее всего понятия об этом факте не имеют. Поэтому, не ожидая, пока они на себе проверят действенность вопля скальной химеры, я отцепила правую руку от веревки, и в злобно раззявленную пасть на полном ходу влетел сверкающий бело-голубым светом боевой пульсар.

Траектория полета нежити значительно изменилась, она вильнула в сторону, набирая высоту. Веревка поползла вверх гораздо быстрее, но все равно недостаточно быстро – химера, заметив меня, ринулась поближе, на лету одарив меня своим беззвучным воплем.

Спасло меня только то, что я успела оттолкнуться ногами от скалы. Веревка качнулась, как маятник, уводя меня из-под прямого удара. Меня, но не веревку. От скалы во все стороны брызнула каменная крошка пополам с осколками покрупнее, а я с ужасом услышала, что веревка у меня над головой начинает неумолимо трещать.

Я подняла голову и как-то отрешенно подумала, что мне конец – в пятнадцати локтях над моей головой прочное плетение начало медленно рваться. Хуже всего было то, что веревка продолжала раскачиваться, а я не смела даже пошевелиться, чтобы попытаться залезть наверх – все равно не успею, а под тяжестью тела «лестница» порвется еще быстрее. Данте наверху, судя по всему, тоже увидел разлохматившийся, надорванный участок, потому что веревка устремилась вверх с такой скоростью, словно меня поднимали с помощью лебедки.

Химера, промахнувшись, ушла на очередной круг, молотя воздух широкими крыльями.

Данте почти дотянулся до разрыва, когда «лестница» с тихим звуком оборвалась…

ГЛАВА 17

Вся катастрофичность положения дошла до меня далеко не сразу – я просто тупо смотрела на то, как разлохматившиеся волокна веревочной «лестницы» окончательно лопнули, и в ту же секунду почувствовала, что меня уже ничто не держит. Время словно замедлило свой бег – я падала с такой высоты, что при приземлении от меня должны были остаться одни ошметки. В отличие от прошлого раза левитация мне помочь не могла, а веток, способных смягчить падение, нигде не было – только острые камни на дне ущелья.

Я даже не закричала, когда начала падать, выпустив из рук обрывок веревки – я смотрела в неестественно расширившиеся глаза Данте, который не успел на какие-то жалкие секунды. Ветер ударил снизу, заставив короткие пряди волос взметнуться к лицу, щекоча щеки, хлеща по глазам, выбивая слезы, и вдруг я увидела, как глаза Данте стремительно становятся черным зеркалом. Кажется, сердце мое на миг приостановило свой бег – я увидела, как он, выпрямившись во весь рост, в длинном прыжке ринулся вслед за мной в пропасть. Ветер хлестнул ему в лицо, отбрасывая волосы назад и подчеркивая глаза, затянутые черной блестящей пленкой.

Глаза айранита.

По его телу пробежала судорога, и тотчас за спиной раскрылись широкие черные крылья, а протянутые ко мне руки украсились заостренными когтями. Я смотрела на это превращение, с ужасом вспоминая, где я уже видела эти черные с синеватым отливом крылья и бездушные глаза, в которых плескалась вселенская тьма.

…Мой домик на опушке леса. Холодный осенний туман и знак Света, озаряющий пространство над крыльцом. За спиной, в доме, плачущая Хэлириан и Вилья, а передо мной стоит, сложив крылья, аватар в темных доспехах и шлеме-маске, закрывающей лицо. И в голове ледяной, бездушный голос, которому невозможно солгать, выспрашивающий, кто находится в доме. Воин-убийца, которого называли Чернокрылом…

Аватар сложил крылья и ушел в крутое пике, стремясь перехватить меня раньше, чем я рухну на камни. Только вот теперь я не была уверена, хочу ли я того, чтобы меня спасали. Страха не было – только глухая ярость оттого, что меня предали, использовали, а теперь непонятно зачем еще и спасают. Куда уж проще дать мне погибнуть – ничьей вины в этом не было бы… И еще сердце сжимала тихая грусть о чем-то несостоявшемся, несбывшемся, как будто меня поманили прекрасной мечтой, а в самый последний момент безжалостно вырвали ее с корнем и, продемонстрировав то, что осталось, хладнокровно отбросили в сторону…

Он поймал меня, когда до острых камней на дне ущелья оставалось не больше десятка локтей. Широкие крылья с шелестом распахнулись, а я, прижатая к груди аватара руками, словно отлитыми из металла, почувствовала, как дрожат от напряжения мышцы, которых не было и быть не может в человеческом теле, выводя нас из пике. От перегрузки у меня слегка заложило уши, а аватар по широкой дуге взмыл в небеса, мерно взмахивая иссиня-черными крыльями. Я закрыла глаза, напоследок обняв Данте и понимая, что сейчас я закачу ему такой скандал, что мало не покажется никому, в том числе и мне. Пусть только поставит меня ногами на твердый камень – и он узнает, что такое ярость ведуньи… Пусть только поставит на ноги…