Синяя Рыба

Дна не было. На несколько метров вокруг него была вода. Максим открыл глаза и увидел прямо перед собой Синюю Рыбу, спокойно раздувающую жабры. Она повернулась к мальчику, и открыв рот, выпустила несколько пузырей.

— Это Вход. Видишь? Плыви сюда, — прочел Максим по губам. Позади нее был яркий свет. Синяя Рыба заработала плавниками и поплыла к световому пятну.

Максим хотел закричать, но глотнул воды, захлебнулся, и, отчаянно колотя руками, попытался всплыть на поверхность. Тогда какая-то сила аккуратно, но настойчиво потянула его в сторону света. Сопротивляться ей было невозможно, и, барахтаясь, Максим полетел вперед, все быстрее и быстрее.

Свет — сияющий, белоснежный, абсолютный, окружил его со всех сторон. Как был непохож этот первоначальный, истинный свет на тот, к которому привык Максим в своем мире!.. У этого света и обыкновенного было столько же сходства, как у живой музыки и магнитофонной записи. Свет был повсюду, облекал, окутывал, словно кокон. Он был огромен, бесконечен, необъятен, но главное — он был настоящим.

А потом все закончилось. Максим почувствовал, что лежит на чем-то мягком и пушистом. Он попытался подняться, но голова кружилась, и перед глазами все плыло, как если бы его несколько часов крутили в центрифуге. Каким-то шестым чувством он понимал, что он уже не в своем родном городе, хотя прекрасно помнил, что еще сегодня утром он бы у себя дома. Но силы покидали его. Максим вдыхал воздух иного мира, и, сжимая кулаки, изо всех сил пытался уцепиться за ускользающую действительность. С удивлением он отметил, что его одежда совсем сухая, словно он и не тонул. Что же, все это ему показалось?..

Эта была последняя сознательная мысль, после которой все потемнело, и мальчик без чувств упал на землю.

Трейнс

Кудрявые белоснежные облака нежились на солнышке, в васильково-голубой высоте неба. В воздухе были разлиты безмятежность и покой, и, казалось, ничто не может нарушить эту идиллию.

«Скоро Синяя Рыба приведет его, и он совершит то, что предопределено Судьбой, и все наконец-то смогут вздохнуть с облегчением».

Глава Совета Высших сидел в тенистом парке, прислонившись спиной к толстому стволу старого дуба, и задумчиво смотрел вверх, на ажурные узоры листвы. В руках он держал небольшой круглый предмет в толстой металлической оправе, похожий на увеличительное стекло, но не прозрачное, а матовое. Внутри него медленно клубился белый туман, то сворачиваясь в кольца, то собираясь в облака.

Ротсен повернул колесо заводного механизма на три деления назад, и в завихрениях тумана стали проступать размытые образы. Девочка. Она шла под проливным дождем, опустив голову, и, похоже, была чем-то огорчена.

Он задумчиво покрутил пряжку плаща. Что бы это могло значить? Спектралайзер никогда не лгал, но порой в его показаниях разобраться было весьма сложно, а иногда они вообще не имели никакого смысла. И все же он пытался на что-то намекнуть. На что-то очень важное…

В воздухе прошуршало, и крупный желудь пролетел чуть правее от его уха, попав в морщинистую кору дерева. В ту же секунду послышалось торжествующее хихиканье, а вслед за ним — сердитый окрик. На поляну, заливисто хохоча, выбежала белокурая девочка, в пестром сарафане, лет шести-семи на вид. Она убегала от девушки неземной красоты с длинными серебристыми волосами, в которых запутались звезды. Девушка была похожа на фею. Ее длинное белое платье струилось, как предрассветный туман.

Взвизгнув, малышка попыталась спрятаться в высокой траве, но это ей не удалось, потому что ее старшая сестра догнала ее и схватила за руку.

— Кэтти, перестань баловаться! Сколько раз тебе говорить?! Зачем ты бросила желудь в дядю Ротсена?

— Мелли, пусти меня! — девочка попыталась увернуться, возмущенно глядя на сестру. — Мы играли!

— Чтобы я больше этого не видела! — она повернулась к Ротсену и, откинув волосы со лба, устало пробормотала, — Прости. Стоило мне только на минутку отвернуться, как ее уже след простыл. Несносная девчонка! Никакого сладу с ней нет.

«Несносная девчонка», воспользовавшись паузой, выдернула руку и была такова.

Ротсен примирительно улыбнулся:

— Она еще ребенок, Мелли. Ей необходимо играть, ведь только так она может познавать мир. Придет время, она повзрослеет и станет другой.

— Проблема в том, что она не хочет взрослеть! Она хочет навсегда остаться ребенком, значит, она им останется, ты же знаешь.

— Не беспокойся. Она обязательно все поймет. И когда-нибудь она захочет вырасти. Очень часто мы, к сожалению, не отдаем себе отчет в том, что то, что мы хотим, может исполниться, — философски добавил он. — Да и всегда ли мы можем сказать наверняка, чего мы хотим?

Мелани опустилась на траву рядом с ним.

— Есть новости?

— Пока нет. Но все идет по плану.

— Совет не собирался уже две недели. Можно ли это расценивать как добрый знак?

Ротсен задумался.

— Сейчас еще рано делать выводы. Мы должны дождаться Синюю Рыбу. Тогда, по крайней мере, мы услышим все из первых уст, и уже будем знать точно, чего нам ждать от него.

— Это мальчик?

— Да, его зовут Максим, он…