Синяя Рыба

— Ты будешь ее пить? — Максим открутил от термоса жестяную крышку, служившую одновременно и стаканом.

— Нет, — она клювом перекусила молодой стебель перистого хвоща, заканчивающийся пышной метелкой, — Намочи ее как следует и обрызгай меня.

Вика не без труда засунула хвощ в узкое горлышко бутылки. Намокнув, он сразу стал куцым и тонким, как веревочка. Вика что есть силы тряхнула веткой, предварительно зажмурившись, и каскад розовых брызг окатил с головы до ног всех троих. Эссенция подействовала и на растение — у ветки тут же отросли корни, и, вырвавшись из рук девочки, она по-паучьи побежала укореняться, предусмотрительно выбирая место подальше от обочины дороги.

Птичье тело Синей Рыбы застыло на мгновение, а потом затряслось, словно в приступе, покрылось сетью трещин, и вдруг с хрустом разломилось на части, как яичная скорлупа.

Синяя Рыба вновь стала собой.

— Я свободна, — прошептала она.

Хитрый Филин

— А после этого дерево разбилось. Эриуса я больше не видела, — закончила Вика свой рассказ.

Дети сидели под столетней елью и жевали бутерброды. Синяя Рыба парила в трех метрах от земли, обозревая окрестности. По мрачному выражению ее лица несложно было понять, что известие о гибели Хрустального лотоса явилось для нее неприятной неожиданностью.

— Только этого не хватало, — пробормотала она еле слышно, — Это многое менят… — она повернулась к Максиму и сказала уже громче:

— Как бы мне этого не хотелось, но мне придется вас покинуть. Совет высших должен знать, что случилось. Тогда, возможно, мы еще сможем что-то противопоставить силам Зла.

Максим почувствовал, как у него заколотилось сердце.

— Ты опять уходишь? А как же знаки? Не бросай нас, пожалуйста! Мы ведь даже не знаем, как нам выбраться из этого Леса!

— Может быть, можно как-нибудь сообщить им обо всем на расстоянии? — предложила более практичная Вика, — В нашем мире, например, есть телефон.

— Телефонов здесь нет, — ответила Синяя Рыба, — У нас для этой цели есть ультроны. Но они забирают слишком много энергии, которой сейчас и так кот наплакал. К тому же, мы в Густом Лесу, здесь очень плохая связь.

Вика погрустнела.

— Не волнуйтесь. Не сомневаюсь, вы справитесь без меня. Я, конечно, не Трейнс, но ближайшее будущее могу видеть довольно неплохо. В Густом Лесу вам ничего не грозит: Теней здесь больше нет. Но и знаков здесь нет. Я чувствую, что вам надо попробовать поискать их на Востоке. По этой тропе вы бы вышли из леса, но ее пересекает глубокое ущелье, через которое вам не перебраться. Вам придется обойти его и поискать другой путь. За лесом лежат пустынные, почти не заселенные земли. Там относительно безопасно, единственное, о чем я должна вас предупредить: ни в коем случае не ходите в долину Сахарных облаков. Это крайне опасно. Прощайте!

— А что там, в этой долине? — начал Максим, но Синяя Рыба уже испарилась: лишь в воздухе, где она пролетела мгновение назад, зигзагом таял ярко-синий след, похожий на росчерк гигантского пера.

Как и обещала Синяя Рыба, тропинка вскоре уперлась в овраг, круто обрывавшийся вниз. Склон был почти отвесный, о том, чтобы спуститься по нему, не могло быть и речи. Над пропастью клубился голубовато-белый туман, пахло мокрой глиной и багульником. На противоположной стороне оврага виднелась тропинка, порядком заросшая землей — видно было, что по ней уже долгое время никто не ходил. Значит, овраг вырос давно.

Максим смерил взглядом расстояние. Перепрыгнуть не получится — слишком широко. Соорудить мост им вряд ли не удастся — все деревья росли далеко от края. Он вытащил веревку, и, размахнувшись, попытался перебросить ее через ветку дуба на другой стороне оврага, но веревка оказалась слишком коротка — она лишь скользнула по траве, виновато свернувшись в кольцо.

Оставалось одно. Искать обходной путь.

— Эх, грифонов сейчас не хватает! — сокрушенно вздохнула Вика, — Они бы мигом нас перенесли на ту сторону.

— Да уж, — согласился Максим, сматывая веревку, — Интересно, как они там?..

Дети и не подозревали, что все это время за ними следят.

На косматой ели, взъерошив перья и сердито нахохлившись, восседал огромный старый филин. То есть, филином дети назвали его исключительно из-за внешнего сходства. Однако, если не брать в расчет внешность — круглые янтарные глаза, характерные кустистые, словно бы нахмуренные брови, придававшие взгляду требовательно-суровое выражение, коренастое тело, пестрое бурое оперение, мохнатые лапы и короткий, закругленный хвост, иных сходств не наблюдалось. Отличий же было гораздо больше — хотя бы то, что филин бодрствовал днем и умел разговаривать. Впрочем, ему это было простительно — все-таки он был не простым филином, а абсолютным.

Максим первым заметил птицу. Он поднял голову, и их взгляды встретились.

— Сова! — воскликнул он.

— Не «сова», а филин! — птица оскорбленно взъерошила перья.

— Простите…