Синяя смерть

— Наверное, да, капитан. Но мне необходимы еще несколько минут тишины и молчания.

На межсвязи снова наступила тишина. Симеон, продолжая наблюдение за приборами, отметил, что сцепление не ослабевало и оставалось прежним.

— Война и военная доктрина чужды им, — вдруг заговорил Кармпэн.

— Ну тогда, черт возьми, скажи им, что мы тоже не ищем борьбы. С ними — нет.

— Они говорят, что приняли наш корабль за неодушевленного, металлического убийцу.

— Если они приняли нас за того, кого я думаю...

— Вот именно это я и хочу сказать. Они приняли нас ,за берсеркеров.

Тем временем, обе стороны старались не обострять ситуации. Силовые поля по-прежнему противопоставлялись друг другу, удерживая трепетный, хрупкий баланс: с одной стороны — более мощные поля, создаваемые на корабле, с другой — более проникающие и неуловимые поля, созданные снаружи.

“Пэрл” дрейфовал, а команда, терзаясь догадками, оставалась на своих постах.

Бенкович подключился по персональному радио к капитану, желая высказать свои подозрения.

— Капитан, можно соображения по секрету?

— Валяй.

— Я не знаю, можно ли верить тому, что сказано. Но ведь они могут вновь проникнуть к нам на борт...

— О чем ты говоришь, Спэнс? Ты считаешь, что Кармпэн врет?

— Не знаю, сэр. Наверное, не врет, но и он же может ошибаться. Вдруг его дурачат? ,

— Так. Что еще?

— Думаю, надо еще кое-что объяснить. Если помнишь, я говорил тебе, что в тот роковой день видел какие странные формы в тумане недалеко от Шубря. Кроме того, многие другие люди тоже рассказывали, что видели странные создания недалеко от других колоний затем уничтоженных. А вдруг тогда были те же пришельцы, которые окружают нас сейчас? Вдруг это “гудлайфы”, действующие как разведотряд берсеркеров? Не знаю, что и сказать. Но надо понаблюдать.

— Уверяю тебя, что я так и делаю. Как только Бенкович отключил свою рацию, Кармпэн тут же подключился по другому каналу и сообщил:

— Ситуация, насколько я понимаю, капитан такова: некоторые существа все еще нам не доверяют. Наш тяжелый металлический корабль многим из них слишком напоминает берсеркера и это сходство заставляет их думать, что мы союзники берсеркеров.

“Как будто Искатель слышал предостережения Бенковича, несмотря на закрытый канал межсвязи”, — подумал капитан.

— Они боятся наших полей и считают, что мы пытаемся их поймать в ловушку, — продолжал Кармпэн. — Это их настораживает — так поступают и сами берсеркеры.

— Поймать в ловушку, говоришь? Но ты же знаешь, что это наши ответные действия. Мы тоже подумали, что они против нас.

— Я уже послал им эту мысль, капитан.

— Как ты думаешь, Искатель? Они заслуживают доверия.

— Думаю, да. Не похоже, чтобы я ошибался. Хотя ничего нельзя исключать.

— Отлично. Это все, что я хотел знать. Мой следующий вопрос: можем ли мы договориться и разъединить поля? Если они уберут свои, мы сделаем то же самое.

— Я попытаюсь убедить их.

Корабль дрейфовал. Время шло. Искатель снова заговорил. Связь с существами в туманной среде происходила долго, но, кажется, дело сдвинулось с мертвой точки.

— Как они себя называют? — задал вопрос Доминго Искателю.

— Их зовут... нет, не могу найти подходящего слова, обращайся к ним как хочешь, а я постараюсь перевести. Искатель помолчал немного, затем добавил: — Они спрашивают, что нам известно о берсеркерах.

— Я буду только рад обменяться информацией на эту тему. Буду очень рад. Обязательно скажи им об этом.

На этот раз по межсвязи заговорил Искандер. Он не совсем доверял пришельцам и, подобно Бенковичу, подозревал, что это или “гудлайфы” или разведчики берсеркеров. Он напомнил капитану о биологических исследованиях врага, о которых они сами узнали совсем недавно.

Доминго слушал его, но не совсем верил тому, что говорил Спэнс. Он знал, что есть “гудлайфы”, даже может быть в каждой человеческой формации, но никогда прежде с ними не сталкивался и не мог допустить, что какое-либо живое существо согласиться быть слугой берсеркеров.

— Ты сказал, что пришельцы за бортом стали такими, как сейчас, совсем недавно, — обратился Бейза к Искателю. — Но как это понять? Недавно — это сколько?

— Трудно определить. Я только могу сказать, что это короткий отрезок времени — ну что-то вроде одной человеческой жизни.

— Не обижайся, Искатель. Но это звучит неправдоподобно. Я имею в виду, как могут они думать, если их мозги представляют пустоту? А потом разве можно за такое короткое время развития создать свой язык? И сколько длится их жизнь?

— Ты не удивлялся и не находил бы это столь неправдоподобным, если бы знал больше о законах Галактики — был резкий ответ.

— Хм! — растерянный Искандер замолчал.

— Но я допускаю, что моя оценка эволюционного времени не совсем точная, так как я могу определить время только по их собственному восприятию: так как оно существует в их сознании. А если быть точнее, догадываюсь потому что мне довольно трудно перевести их временные рамки в ваши.

Обстановка стала более спокойной и Симеон подумал, что неплохо бы вернуться в каюту, чтобы одеться как следует. Но чувство долга взяло верх и он остался на боевом посту.