Синяя спальня и другие рассказы

«Они развелись год назад, расстались друзьями, и их частенько видят вместе за ланчем. Но Рут решила переехать и купила дом неподалеку от тебя, так что, я уверена, ты захочешь нанести ей визит. Ее адрес: Монк-Тэтч, Тронси, а телефон — Тронси 232. Загляни к ней и скажи, что это я тебя попросила. Желаю хорошо встретить Рождество, с любовью, Синтия».

Тронси находился примерно в миле от них — совсем недалеко. Коттедж под названием Монк-Тэтч некогда принадлежал егерю, но уже несколько месяцев на нем висело объявление «Продается». Сейчас его там, судя по всему, уже не было, потому что Рут Сандерфорд купила коттедж и поселилась в нем, сама по себе, и Элен следовало ее навестить.

Перспектива эта ее здорово пугала. Если бы новоприбывшая была обычным человеком, одинокой женщиной, нуждающейся в компании и в друге, способном даровать утешение, все было бы по-другому. Но Рут Сандерфорд не была обычным человеком. Она была знаменитая, очень умная и наверняка наслаждалась своим уединением после шумной жизни в окружении богемы, да еще и воспитания четверых детей. В обществе Элен она быстро заскучает и будет сердиться на Синтию за то, что та велела Элен познакомиться с ней.

Представив себе, какой ледяной прием может ждать ее робкую попытку завязать знакомство, Элен испугалась еще больше. Когда-нибудь она обязательно сходит к Рут. Но только после Рождества. Возможно, на Новый год. В любом случае, сейчас она слишком занята. Ей еще столько всего надо сделать. Напечь сладких пирожков, составить список покупок…

Выбросив Рут Сандерфорд из головы, она поднялась наверх и заправила постель. Дверь в комнату Вики была закрыта; Элен приотворила ее и заглянула внутрь, увидела пыль на туалетном столике, кровать со сложенным в стопку постельным бельем, закрытые окна. В отсутствие хозяйки комната стала до ужаса безликой — она могла принадлежать кому угодно. Стоя в дверях, Элен внезапно поняла — окончательно и бесповоротно, — что Вики поедет в Швейцарию. А ей придется пережить Рождество без дочери.

Что они с Джеймсом будут делать? О чем говорить, сидя напротив за накрытым столом, перед индейкой, слишком большой для них двоих? Может, отменить индейку и заказать у мясника бараньи отбивные? А может, вообще встретить Рождество в отеле, куда съезжаются такие же одинокие старики?

Она поскорее захлопнула дверь, словно стараясь избавиться не только от печальной картины запустения в комнате Вики, но и от пугающих мыслей об одиночестве и старости, от которых никто не застрахован. Длинная лестница в конце коридора вела на чердак. Не раздумывая, Элен поднялась по ступенькам и оказалась в просторном помещении со скошенной крышей. Чердак был пуст: там стояла разве что пара чемоданов, да хранились луковицы, которые она собиралась высадить весной, — они были завернуты в несколько слоев старых газет. Пространство заливал бледный свет низкого солнца, проникавший сквозь мансардные окна и застекленную часть крыши; повсюду витал приятный аромат дерева и камфары.

В углу она увидела коробку с елочными игрушками. Стоит ли в этом году наряжать елку? Обычно елкой занималась Вики, а раз она не приедет, то какой смысл тратить на это время? Какой смысл вообще что-то праздновать?

Загляни к ней и скажи, что это я тебя попросила.

Рут Сандерфорд снова всплыла в ее мыслях. Она живет в Монк-Тэтч, пару минут пешком через заиндевевшие поля. Пускай она ужасно знаменита, но Элен читала все ее книги и они ей очень понравились: она представляла себя на месте одиноких матерей, ершистых подростков и несчастных жен.

Но я вовсе не несчастна.

Чердак был важной составляющей той задумки, которую в два счета разгромил Джеймс, плана, который она так и не осуществила, потому что никто ее не поддержал.

Джеймс и Вики. Ее муж и ее дочь. Внезапно Элен поняла, что сыта обоими по горло. Ей надоело беспокоиться о Рождестве, надоело тащить на себе дом. Она мечтает вырваться отсюда. Сейчас же, сию минуту она пойдет и познакомится с Рут Сандерфорд. Опасаясь, что решимость покинет ее, она поскорее набросила дубленку, отыскала банку с домашним вареньем и еще одну — с цукатами и сложила их в корзинку. Чувствуя себя так, словно ее ожидало полное опасностей приключение, она шагнула в льдистое утро и захлопнула за собой дверь.