Синяя звезда

Хорошенькие дела! И я только что жалела этого типа! Темнила чертов, так бы и треснула по его лошадиной башке! Чем-нибудь тяжелым, очень тяжелым! Сколько можно туман напускать? Но рассердиться толком, до последствий, у меня не получилось, осталось безнадежно согласиться с ним:

– Ладно, давай учи, раз уж деваться некуда!

Озадаченное выражение его лица меня поразило. Расмус сердито нахмурил брови.

– Что это? Ты хочешь сказать, что учишься только потому, что тебе некуда деться? И ни разу не приходило в голову, что ты можешь отказаться? Я же не принуждал тебя, Холли! Если вся эта магическая хрень тебе на фиг не нужна, почему ты до сих пор не послала меня подальше? Я был уверен, что тебе все это нравится, а все твои отговорки только игра, не более того… Холли, дорогая, почему?

Почему? Странный вопрос… Почему я во сне не могу делать, что хочу? Кто сказал, что не могу? Могу… и делаю. И что не хочу, тоже делаю. Все, как во сне, чему я удивляюсь? Ну, я-то ладно, я во сне могу себе позволить удивиться странности происходящего в нем, а он чему так удивляется? Прямо как настоящий человек, а не зыбкий персонаж неясного сна…

– Холли, ну же? Что ты мне скажешь? А?

А что я могу сказать? Деваться-то мне действительно некуда, пока не проснусь, не так ли? Я виновато поглядела на Расмуса и выяснила, что он, очевидно, огорчен своим открытием. Не люблю расстраивать людей, даже во сне. Что же мне сказать тебе, капитан Макмиллан, чтобы ты успокоился? Ты ведь мне нравишься, я не могу жить без твоих мерцающих глаз, и ужасно жалко, что ты мне только снишься…

Потому что я совершенно уверена, что в жизни мы с тобой могли бы понять друг друга. И наши спины располагались бы на одной линии, никто не сзади и никто не впереди, а рядом, только рядом. И я могла бы тебе доверять полностью, как самой себе. Не могла бы, а доверилась без всяких сомнений, и черт с ним, с будущим. Я хочу быть рядом с таким человеком, как ты. Нет, не с таким человеком, а с тобой, только с тобой. Ну почему ты мне только снишься, Расмус?

Но вместо всего этого я сказала совершенно другое:

– Не сердись. Пойдем заниматься. Он внимательно посмотрел на меня.

– Даже если я и сержусь, то не на тебя, а на себя. Как я мог так ошибаться?

– Полагаешь себя непогрешимым? – фыркнула я. – Ладно уж, капитан Сама Безупречность, остановись. Хватит есть себя поедом, от тебя скоро ничего не останется. Пошли, будешь учить меня самозащите, пока я в состоянии ей научиться, если верить твоим словам.

Он странновато на меня посмотрел, осуждающе покачал головой, хотя я не поняла, в мой или в свой адрес, взял меня за руку и подвел к стене.

– Помнишь, – с тяжелым вздохом произнес он, – как ты проваливалась в землю? Тем же способом пойдем через стену.

Мой нос прикоснулся к холодной поверхности стены, глаза съехались к переносице в тщетной попытке разглядеть происходящее. Но им почти сразу пришлось разъехаться, потому что на них стала наступать стена. Зрение расфокусировалось, стена стала расплываться, и скоро я ничего не видела. Но это оказалось ненадолго, потому что мы почти сразу оказались с другой стороны стены.

Оказывается, рядом с моей каютой располагалось что-то вроде командного пункта, забитого компьютерами и разнообразной техникой, про которую я ничего не могла сказать, для каких целей она предназначалась. Мы обошли кругом здоровенный пульт, утыканный кнопками, и приблизились к противоположной стене.

Около нее Расмус отпустил мою руку, заметив:

– Теперь иди сама.

Предыдущие ощущения повторились, за исключением одного. Оказывается, за руку с ним идти мне было приятнее. Ну, что поделаешь, сама, так сама.

За этой стеной оказалась кают-компания. За столом сидел сосредоточенный на поглощении пищи механик. Он вздрогнул от неожиданности, когда мы кивнули ему головами, выбравшись из стены. Герберт, по-моему, пытался прокомментировать происходящее, но не смог. Пошлепав губами, которые не издали ни звука, он остановился. Укоризненно покачав головой, он успокоил свои нервы привычным способом, сунув под усы очередной кусок с тарелки, слабо улыбнулся и проводил нас взглядом до следующей преграды.

И тут я сделала то, чего мне на самом деле хотелось. Когда мы уже начали погружаться в стенку, я нащупала руку Расмуса и крепко схватилась за нее. И не отпустила, пока мы не вышли наружу. Я улыбнулась ему…

* * *

…и проснулась от громкого вопля за приоткрытой дверью каюты. Вопил давешний Юрик, с утра его настроение явно перестало быть столь благостным, как ночью. Судя по отдельным словам, которые обозначали хоть что-то конкретное, он нечаянно повстречался с Фордом.

Я с тоской подумала, что мне снилось что-то хорошее, я была в этом уверена, а эта похмельная сволочь разрушила сладкое очарование сонных воспоминаний. Как там Шуба выразилась, не судьба? Или время не пришло? И первый раз с начала моих снов я искренне пожалела о том, что ничего не помню. В два шага вниз спустился Роман. Он подошел к моей полке, положил на нее руки, а на них голову, совсем рядом с моим лицом. Сердце мое, что ж ты так больно стукнуло, аж дыхание перехватило?