Синяя звезда

– На ты мы целовались, – он взял мое лицо своими лапами, повернул к себе и поцеловал в лоб. – Будем прятаться от окружающих и вести себя достойно, пока не расколют? Или сразу плюнем на все приличия?

– Не знаю, сама еще не могу привыкнуть к переменам в наших отношениях.

– Какие перемены? – усмехнулся он. – Все было ясно с самого начала, судьба ничего не делает зря. Не прячь голову в песок, дорогая.

Он обнял меня, прижал к себе, я почувствовала, что его трясет, да что там, меня тоже отчаянно колотило. Голова поплыла, и черт с ней, пусть уплывает, куда хочет, на кой она мне здесь и сейчас? Шаги над головой отбросили нас друг от друга.

Роман засмеялся:

– Значит, будем соблюдать приличия?

Я кивнула. Плевать мне, вроде бы, на приличия, но все равно что-то внутри мешает быть самой собой. Кажется, вполне взрослая тетка, а что-то от маленькой девочки крепко сидит внутри. Ладно, поживем – увидим, что получится.

– Пока будем. Что там с чайником?

– Специально для тебя подогрел, – заговорщицким шепотом сообщил Роман, поднимаясь. – Пошли скорее, пока все не выдули.

Сдернув с вешалки куртку, он заботливо набросил ее мне на плечи, и я чуть не разревелась. Черт, только этого мне еще не хватало, так расчувствовалась. Привыкла быть сама по себе во всем, но оказывается, так не хватало элементарной, примитивной заботы. А чего, собственно, теперь-то реветь? Я гордо шмыгнула носом и отправилась навстречу изменившимся обстоятельствам. Что бы ни утверждал Роман, для меня наступили перемены.

Капитан Гена посмотрел сверху вниз на мою сонную физиономию.

– Доброе утро, Олечка! Сейчас шлюзоваться будем. Пойдешь смотреть? Только дождик, оденься теплее.

Я натужно улыбнулась в ответ. Из-за ноги капитана высунулась морда Форда, который невнятно рыкнул, соблюдая конспирацию:

– Дбррутрр!

Окончательно проснувшись, я засмеялась:

– Доброе утро всем!

В прекрасном настроении добралась до чайника. Тихий Коля немедленно налил мне полную кружку. В центре стола торчала сковородка с жареной рыбой. Поковырявшись в куче еды вокруг сковородки, состоящей из равномерно перемешанных кусков колбасы, хлеба, мятой пачки масла и банки майонеза, откопала чудом оставшийся пряник. Отгрызая от него по кусочку, я вяло отбивалась от настойчивых поползновений Коли впихнуть в меня более подходящую, по его мнению, еду. Осилив пряник, попыталась раздобыть второй, потребованный воодушевившимся желудком. Ничего ему больше не отломилось, пряники кончились. Коля сокрушенно покачал головой, глядя на мой тощий завтрак. Желудок чуть было с ним не согласился, но одумался, поэтому мы с ним пошли на палубу курить.

Дождик был так себе, морось мелкая. Ветра вправду почти не чувствовалось, его отсутствие здорово успокаивало. По крайней мере сейчас меня никто никуда не унесет, никуда я уже улетать не хотела, мне и здесь стало вполне комфортно. Я закурила, с наслаждением затянулась, но в тот же момент едва не поперхнулась дымом, потому что на мою талию легла чья-то рука. Дернувшись в сторону от ее владельца, я обнаружила Романа. Черт! Попыталась выдернуться из его объятий, но он спокойно заметил:

– Держи спину!

– Что?!

– Держи спину, – повторил он, – вровень с моей.

Мне стало смешно, все страхи куда-то улетучились. Просунула руку под его куртку, обняв его. Сделав еще затяжку, вышвырнула сигарету за борт, прижавшись к нему, стояла и слушала равномерный грохот его сердца, ощущая, как мое сердце трепещет где-то в горле.

За спиной раздался замогильный голос Юрика:

– Так-то ты женщин не любишь брать с собой, Ромочка! Роман, криво усмехнувшись, не поворачивая головы, вежливо попросил:

– Шел бы ты, Юрик, подальше… в лабораторию хотя бы…

– Башка трещит, – окончательно помрачнев, сообщил несчастный, – а в лаборатории дышать нечем.

– Тогда пойди, подыши в другом месте, – миролюбиво продолжил Роман. – А то ляг, поспи.

– Сволочь ты, – не унимался Юрик. – Не делай вид, что не понимаешь, чего мне нужно?

– Понимать-то я понимаю, – в голосе Романа послышалось раздражение. – Только помочь ничем не могу.

– Зато твоя пассия… – закончить Юрик не успел, потому что Роман резко развернулся, вцепился в его воротник и, глядя ему в лицо, злобно прошипел: – Научишься разговаривать – приходи! А сейчас чтобы духу твоего рядом не было!

Юрик, похоже, не привык к подобному обращению. Превращение обычно спокойного до равнодушия Романа в подобие дракона, изрыгающего если не пламя, то очевидную ярость, смутило его. Скукожившись, потерявший последнюю надежду, страдалец удалился неверными шагами. Мне стало его жалко.

– Рома, может плеснуть ему каплю?

– Оставь, Оля, – Роман еще не остыл. – С той минуты, как ты ему плеснешь, он не отстанет, пока не высосет все твои запасы. Чем ты свою рыбу фиксировать будешь?

– В таких ситуациях я пользуюсь формалином, – вздохнула я. – Пару раз у меня выпивали спиртягу из проб. Предпочитаю больше не рисковать.