Синичка. Прощение

– Против? – ласково произнёс. 

– Дааа, – выдохнула и соскочила с кровати. 

Бежать от него. Далеко. 

19

Я не хотела больше оставаться у Вики, и поэтому просто сбежала. Трусливо. Я не должна была допускать этот чертов поцелуй. Но допустила. И поняла одно: я не испытала бурю эмоций к Максиму. Просто поцелуй был очень неожиданный. 

Домой зашла, скинула сандали и пошла на кухню сделать себе крепкий чай. До сих пор щеки горят, с тех пор, как взгляд его наглый с примесью вожделения увидела. Это надо же так смотреть. Смотрел он, а стыдно почему-то мне. 

Однозначно к Максиму ничего не чувствую. Вот не екнуло сердце мое. И все тут. 

Сделала чай, и пошла по направлению гостиной. Нужно с родителями связаться. Соскучилась сил нет. Подошла к дивану, и взяла ноутбук со стола. Открыла его. И зашла в приложение Skype. Набрала. Гудки. Отпила чай. Наконец-то на экране появилось улыбчивое лицо мамы. 

– Привет, мам, – здороваюсь я. 

– Варюш, как ты там? Как дела? 

– Все хорошо, а вы как? Мишка как? Шкодничает?

Мама расхохоталась. 

– Нет, мой внук, – гордо произнесла она. – самый послушный мальчик. 

– А где папа и Мишка? 

– О, они ушли рыбачить, – хихикнула она. – я привет им передам, и они сами тебе перезвонят, а теперь, – развела она руки в стороны. – я побежала. Кушать готовлю. 

– Целую и обнимаю, – попрощалась я, и захлопнула крышку ноутбука. 

Откинулась на спинку дивана и вздохнула. И разревелась. Просто не могу всего этого выносить. Вся та усталость, все нервы выплескиваю наружу. Я даже не плакала, когда подтянула к себе колени. Я просто выла. Захлёбываясь собственными слезами. 

Спустя некоторое время истерика сошла на нет, я поднялась с дивана и направилась на кухню. Мне нужно успокоительное. 

***

Это так странно. В огромном доме родителей, я впервые одна. Нет даже прислуги и Петра Ильича. Только охрана снаружи. 

Я подхожу к плите, и ставлю воду греться, для того чтобы сварить лапшу рамэн. В животе урчит. Наблюдаю, как поднимается пар над кастрюлей. Только я сомневаюсь, что смогу поесть. Просто нравится соблюдать сам процесс приготовления. Выполнять какие-то определенные действия. Я знаю, что делать и это успокаивает. 

Через некоторое время лапша готова. 

Обхватив миску руками, я уже в предвкушении первого глотка бульона и понимаю, что не могу. 

Просто я не могу разобраться со всем этим дерьмом. 

Не могу. 

Достаю из ящика палочки, и иду к себе в комнату. Захожу в комнату, и ставлю чашку на стол. От запаха бульона сводит желудок. Сделала шаг назад, и прислонилась спиной к стене. Сползла на пол. Прохлада деревянного паркета – успокаивает. Так и хочется лечь на пол и уткнуться лицом в пол. Потому что в голове у меня полный хаос. И я не знаю, что мне сделать чтобы почувствовать себя лучше. 

Счастливой себя не назову, только я не была бы счастлива ни в родном городе, ни в Осло. Везде, где нет его. Приехав в город, я не планировала снова становится счастливой. Но все равно где-то в глубине души, я хочу быть счастливой с ним. Очень и по-глупому. Просто быть счастливой с ним. Как когда-то…

Я помотала головой, чтобы выбросить из неё мысли о нем. Не сейчас… не хочу думать. 

Все же заставила себя встать с пола, и подойти к столу, чтобы наконец-то покушать лапшу. 

Спустя некоторое время, я без сил завалилась на кровать. За окном бушует непогода. Гром гремит, и льёт как из ведра. И мне все же кое-как удалось уснуть. 

Ночью просыпаюсь от того, что каждая моя мышца сильно напряжена, и грудь вздымается от частого дыхания. Пальцами вцепилась в простынь. Пот струится по шее. Хочу вздохнуть и не получается. Мать твою. Не могу нормально вздохнуть. Мне приснился какой-то сон? Я не помню. Но отголоски страха присутствуют до сих пор. 

В комнате темно, и дождь все ещё идёт. Капли дождя барабанят по оконному стеклу. 

Медленно разжимаю пальцы. Отпускаю простынь. И сажусь. Моргаю. Затем ещё раз. Помотала головой и тут раздался хриплый голос:

– Здравствуй…

20

– Здравствуй. 

Я все ещё не отошла ото сна. Просто уставилась на внушительный силуэт в темноте. Не могу поверить, что он тут. Как? 

– Руслан, что ты? Как ты тут оказался? 

Брюнет включил свет, и я его теперь оглядела с ног до головы. Лицо заросшее щетиной, с синяками-ямами под глазами. Вид уставший. 

– Соскучился, – одно слово сказанное хриплым голосом, и у меня мурашки бегут по коже. – с охраной договорился и меня впустили. 

Он не двигается с места. Стоит. Руки скрещены на груди. Я же во все глаза смотрю на него, и сердце заходится. 

– Что тебе нужно? – спрашиваю его, и натягиваю одеяло до подбородка. 

– Знаешь, – задумчиво произнёс он, и присел на край моей кровати. – для совершения ошибки, достаточно всего несколько секунд, – он смотрит куда-то в пол, а я на него. – но потом мы за эти ошибки, расплачиваемся всю жизнь. 

К чему он это? 

– Я совершил самую большую ошибку в своей жизни, – устало вздыхает он. – и теперь расплачиваюсь. Я знаю, девочка моя… не простишь ты меня. 

– Руслан, я… 

– Я ещё не закончил, – перебил он. – я отпускаю тебя. Не появлюсь больше в твоей жизни, и жизни своего сына, – его голос дрогнул. – я буду любить вас всю свою жизнь.