Синие дожди

Артем Кузьмич, оставшись один, прилег на кровать. С крыши, сквозь щель, начинает капать на пол. Артем Кузьмич протянул руку и, набрав полную пригоршню воды, смочил себе лицо, грудь. Улыбается. Еще раз протянул руку. И вдруг она безвольно упала, свесившись с кровати.

Входят  Ф а и н а  и  Т и м о ф е й.

Папа.

Артем Кузьмич не отвечает.

Папа! (Подошла к нему.) Папа! Папа! (Трясет его.) Тимофей!.. Люди!..

Т и м о ф е й. Артем Кузьмич! Артем Кузьмич!..

На крики входит  М и н е е в н а.

Ф а и н а. Мама!

Минеевна все поняла, кинулась к мужу и заголосила, но овладела собой и стала истово класть кресты на лоб.

М и н е е в н а. Господи Исусе, владыка небесный… прими душу раба божия без покаяния…

Ф а и н а. Люди!.. Люди!..

В сутолоке уронили с тумбочки динамик, и музыка зазвучала громко, страстно, словно рояль стоит здесь, где-то совсем рядом.

КАРТИНА ВОСЬМАЯ

И снова холм. Дождь давно прошел, будто его и не было. Но в воздухе — осень. И люди, собравшиеся здесь, одеты по-осеннему. Стоят кольцом. Тут  К о н с т а н т и н  с  Н и н о й, Г е н н а д и й, Ф а и н а  и  Т и м о ф е й  с сыном  М и т е й, М а к с и м  с  Л ю д о й, Е ф р о с и н ь я. М н о г о  к о л х о з н и к о в  и какие-то новые  л и ц а — видимо, из района и области.

Духовой оркестр играет траурную музыку.

В стороне — М и н е е в н а  со  с т а р у х а м и  и  п о п о м. Держат внаклон крест, который им не позволили поставить на могилу. Все расступаются. И перед нами — на склоне холма — обелиск со звездой.

Речи уже сказаны. Кинута последняя горсть земли, и люди уходят, оглядываясь, как бы не веря, что тот, кого они тут оставили, к кому привыкли, не пойдет с ними, шумно разговаривая и смеясь.

Г о л о с а. Кто бы мог подумать…

— Ведь как крепок был!

— Ну уж работал. Себя не щадил. Этакий воз до последней минуты тянул.

— Пожалуй, последний из первых председателей. Из зачинателей-то.

Т и м о ф е й. Пошли, Фая.

Ф а и н а. Постоим еще.

Т и м о ф е й. Митя бы не простыл. Слаб еще. (Снял с себя шарф и укутал сыну шею.) Вот ведь как… Столько лет жили рядом, а только теперь я понял, что это был за человек…

Ф а и н а. Митя.

М и т я. Что, мама?

Ф а и н а. Не забудь дедушку.

М и т я. Не забуду, мама.

Старухи с Минеевной уходят. С ними и поп. Уносят крест.

К о н с т а н т и н. Не думал в такой день вернуться!.. Не думал…

Н и н а. Мы тебя везде разыскивали.

Г е н н а д и й. Я звонил в облисполком, в Сельхозснаб. И на завод к шефам.

К о н с т а н т и н. Был я там. Машины за кирпичом уже ушли. И цемент привезут. И трос.

Н и н а. Устал ты, Костя.

К о н с т а н т и н. Ерунда… Втянусь. Вот поговорить с ним еще не успел. Столько разных задумок в пути возникло!

Г е н н а д и й. Константин.

К о н с т а н т и н. Что?

Г е н н а д и й. Вчера заседало правление. Мы решили, что председательство должен принять ты.

К о н с т а н т и н. Я?..

Г е н н а д и й. Да. С секретарем райкома Петром Лукьяновичем я только что говорил об этом. Он твою кандидатуру поддерживает.

К о н с т а н т и н. Не справлюсь я.

Г е н н а д и й. Надо справиться.

К о н с т а н т и н. Да разве я смогу так, как он?.. А уж как с людьми он умел…

Г е н н а д и й. Все придет, Константин… Должно прийти! Не может быть, что, проработав с ним бок о бок, мы ничему не научились… Ведь это не так. Не так! Не так!

Молча все проходят мимо могилы.