Синие глаза (рассказы)

Я просматриваю карту: кроме консервированных бычков в томате и селедки с гарниром и без оного — ни одного рыбного блюда. И это в городе, раскинувшемся на берегу моря, которое еще скифы называли «рыбным»!

— Вы думаете здешние горожане часто кушают рыбу? — отвечает на мое замечание по этому поводу Лена. — В магазинах свежая рыба бывает не часто, за ней очереди. А на базаре к свежаку не подступишься: спекулянты три шкуры дерут.

На Лене тонкий, в обтяжку, черный шерстяной свитер с короткими рукавчиками, с белой полоской вокруг шеи. В ушах — похожие на две слезинки симпатичные сережки. Подкрашенные хной волосы в модном беспорядке. На безымянном пальце левой руки поблескивает золотое колечко с темно-красным камешком. Вероятно, искусственный рубин.

Пока вялая, разморенная официантка лениво накрывает на стол, мы курим. Я папиросы, Лена болгарские сигареты «Шипка», пачку которых она достала из сумочки и положила перед собой. У нее красивые пальцы — тонкие, длинные, с овальными продолговатыми ногтями, покрытыми темно-лиловым лаком.

Я уже знаю: три года назад она окончила среднюю школу. Дважды пыталась поступить в институт — сначала в театральный в Харькове, затем в медицинский в Днепропетровске. Оба раза не прошла по конкурсу. Родные — отец, мать, сестренка живут в Мелитополе. Сюда она приехала к тетке в прошлом году. Ужасно надоело, что та ворчит с утра до ночи и все учит ее уму-разуму. Сейчас Лена работает кассиром на автостанции: туда помог устроиться дальний родственник теткиного мужа, автоинспектор. Конечно, она мечтала не о такой жизни, не о таком занятии. Но чтобы жить — есть, одеваться, ходить в кино — надо зарабатывать деньги.

Коньяк она пьет маленькими глоточками, запивает минеральной водой.

— А кто такой Чижевский? — интересуюсь я.

Лена удивленно поднимает бровь.

— Вы не знаете Семена Чижевского?

— Представьте, не знаю. Я не здешний.

— Он тоже не здешний. Он из Донецка.

Я улавливаю в голосе Лены нотки разочарования. С кем, оказывается, она имеет дело. Ведь я даже не знаю, кто такой Семен Чижевский.

Лена называет одну из солидных областных организаций.

— О! Ясно… Вы с ним хорошо знакомы?

— А что вы называете хорошо?

— Ну… давно вы его знаете?

— Это неважно, — она отпивает из рюмки еще один глоток, берет двумя пальцами ломтик лимона, облепленный подтаявшим сахаром. — Вы очень любопытны.

— Мужчины не любят, когда их обвиняют в любопытстве. — Я понимаю, что говорю банальности. Но дурные примеры заразительны. — Мужчины предпочитают считаться любознательными. Любопытство — удел женщин. Как и излишняя доверчивость.

— Вы думаете? — Лена улыбается. Она знает: у нее красивые, ровные белые зубы, а когда она улыбается, то на левой щеке образуется милая ямочка. — В наше время дурочки перевелись… А с Семеном нас этим летом познакомила Томка… подружка. Семен — приятель одного ее хорошего знакомого. — Лена отпивает еще глоток коньяка, накалывает на вилку кусочек сыра, закусывает. Потом мечтательно продолжает. — Мы недурно проводили время. Несколько раз машиной ездили на косу. Доставали у рыбаков свежую рыбу, на костре варили уху. Блеск! Пока можно было купаться — Семен каждую субботу приезжал сюда.

Меня начинают злить рассказы о неизвестном мне Семене. Я б тоже с удовольствием проводил каждую субботу и воскресенье у моря. Но у меня это не получается. И у очень многих других. А для него это, видимо, просто.

Мне хочется сказать в его адрес что-нибудь неприятное. Но в этот момент Лена достает из сумочки фотокарточку, протягивает ее мне.

— Это мы как-то фотографировались вместе: я, Семен и Томка.

Я беру в руки любительский снимок. Фигура у Лены отличная: стройные, длинные ноги, тонкая талия, небольшая грудь. Подружка полновата, но тоже молода и миловидна. Между ними, обняв девушек за талии, — Семен. Внешне мужчина как мужчина. Немного, правда, оплыл жирком, но когда человеку за тридцать, это, вероятно, не такой уж и большой грех. Выглядит самоуверенным и самодовольным.

Должно быть, из тех, которые убеждены в том, что им позволено больше, чем другим.

Я возвращаю фотографию.

— Должно быть, вы хорошо плаваете, Лена.

— Как топор! Сколько меня ни учили — ничего не получается.

Не трудно представить, как усердно и старательно обучал ее держаться на воде и плавать брассом тот же Чижевский.

Снова я чувствую, как скулы мои наливаются злостью.

— Пару раз мы ездили всей компанией в Донецк. Кстати, Семен обещал подыскать там для меня работу. Что ни говорите — и город гораздо лучше нашего, и жизнь там совсем другая.

— Жизнь, в основном, везде одинакова. Все зависит от того, как относиться к ней, что хотеть от нее.

— Ах, бросьте. Вы думаете, я не знаю, чего хочу?

— Нет, почему…

— Я знаю, что у меня есть то, чего нет у многих других. Я красивая. Разве не правда?

— Правда.

— И молодая.

«Разумеется, ты совсем еще девчонка, — думаю я. — Нет и двадцати двух. Ну и что?»

Мне почему-то вспоминаются блоковские стихи.