Синие московские метели

Поэтому все-таки пошли. Поднялись на четвертый этаж позвонили нам открыла симпатичная женщина лет двадцати пяти — двадцати семи одетая по-домашнему в халате. Однако в макияже и с прической. На руках золотые браслеты и пара перстней на пальцах. Мы представились. Глаза у женщины забегали. Прошли в комнату а в комнате следы лихорадочных сборов. Открытый чемодан и платья на спинках стульев разложены. Явно кого то ждет и собирается уехать. Оставил в комнате Меньшикова сам пошел прошел по комнатам. Нет никого, но следы сборов явные. Возвращаюсь в комнату /и здесь совершаю ошибку/. Вижу хозяйку с цветочным горшком на полпути к окну. Спрашиваю Меньшикова — откуда горшок. Получаю ответ — с подоконника. Заставляю вернуть цветочный горшок на подоконник /это ошибка/. Меньшиков не видел откуда несла квартирная хозяйка цветочный горшок. Он это сказал наугад. Эта ошибка будет дорого стоить нам. А ещё дороже обойдется подруге Титаренко.

Сели мы в засаду в одиннадцать утра. Не успели устать от просмотра газеты. Звонок в дверь. Для отчета смотрю на часы — двенадцать ноль — ноль. Для отчета запоминаю другую цифру двенадцать — ноль— три. Начальство не любит круглые цифры. Звонок явно кодовый — две короткие трели и две длинные трели — одна короткая. Хозяйка идет к двери открывать. Меньшиков несмотря на мое предупреждение идет за женщиной. Женщина открывает дверь и погибает первая — короткая автоматная очередь в упор откидывает женщину назад в комнату из коридора и тут же вторая очередь, но уже длиннее слышу падает тело / Меньшиков так и не успел выстрелить/. В комнату броском вваливается мужчина и из положения лежа пытается выстрелить в меня. Я стреляю в это тело еще в тот момент, когда он влетал в комнату. Стреляю пять или шесть раз и все пять или шесть раз попадаю. Титаренко пытается поднять автомат, но сил у него нет. Фонтан крови из горла и сиплый звук слипавшегося легкого. И всё. Но он был не один, Вытаскиваю магазин и меняю на второй полный все таки восемь патронов лучше чем два. Заменив магазины — стреляю ещё два раза в Титаренко. И кидаю на пол первый магазин. И тут же в комнату влетают двое и кричат — ну что мусор попал. Теперь тебе хана. патроны у тебя кончились. Я считал. Все восемь выстрелил.

Не говоря ни слова — одну двойку в одного и другую во второго. И после этого говорю— плохо считаете — второй магазин забыли. И сажусь на стул. Ноги не держат. Отвык от перестрелок. Давно из Африки приехал. Обмяк. Иду у телефона докладывать — засаду в Марьяной Роще постреляли. Шутка. Засада хоть и с потерями — смогла отбиться. После доклада сажусь и жду, когда подъедет начальство. Меньшикову и хозяйке помощь уже не нужна.

Глава 8

Всё. Нет это было слишком наивно. До «всё» ещё было очень далеко. Сначала прилетели из отделения — группа из дежурки. Скорее из ОВО из отдела вневедомственной охраны — тревожная группа. Прапорщик и три сержанта в бронежилетах, касках и с автоматами. Приехали глянули на трупы и ушли на улицу охранять входную дверь в подъезд. Затем приехали первые два начальника — начальник и зам по розыску. За ними начальник РУВД и замполит отдельной машиной прибыли Зам по розыску РУВД и с ним еще кто-то. Потом приехали из «убойного» отдела МУРа. Последними приехали Начальник ГУВД. И это только МВД. Прокуратуры приехало не меньше. Пять трупов в одной перестрелке — В Москве такое было очень давно. Все уже забыли когда. Через час после начала этого действия прибыл Министр Внутренних Дел и Прокурор Москвы. Приехали на разных машинах, но в одно время.

Я в это время сидел у стола, на котором ещё стоял утюг и лежали женские вещи, которые готовила на море погибшая подруга Титаренко. И писал я бесконечно одно и тоже — как мы прибыли в квартиру на оперативное мероприятие засаду и почему нас было только двое и как погибли квартирная хозяйка и инспектор уголовного розыска Меньшиков. как я застрелил Титаренко и как я убил ещё двоих членов банды. Как я был готов к тому, что придет не один, а три бандита. Откуда знал про автомат. «И особо встал вопрос. — Про отца и гения»./Галич. Вагон-ресторан/ это если кто не знает — «Вечер — поле— огоньки-дальняя дорога. Особо встал вопрос о предупредительном выстреле. По инструкции — первый выстрел в воздух и устного предупреждения тоже не было. Наш зам по розыску услышав о таком злодейском нарушении скорее всего пустился бы в пляс, да было много зрителей.