Синие пташки-пикушки (рассказы)

Школа опустела, и техничка Матрена Егоровна закрыла ее на медный конский замок - такие раньше вешали на конские пута, чтоб конокрады, по словам бабушки, не угнали лошадей с поскотины или с поля. Замок закрывается винтовым ключом, и его ничем не откроешь. Техничка с хромым сыном Ефимкой Спиридоновым ушли домой. Сумки у них все равно не выпросишь, как огня боятся директора школы Никиту Константиновича Рязанова.

Есть неохота, чине уже не рады. Видно, не зря дедушка Максим на празднике "красной борозды" твердил: "На что колхоз разводит ерманский горох? Не к добру, не к добру ето!" - "А ты не каркай", - оборвал тогда дедушку Петро Семенович. "Я что, я ничего, я в плену у немца отравлялся етой культурой", - оправдывался дедушка.

А мы хоть и не отравились чиной, зато остались без сумок. Если бы не хомячья нора, то успели бы за большую перемену слазать за чиной. Теперь тремся у школы, и забота одна - сумки...

- Нечего, робя, маяться! - заговорил Кольша. - В четвертом классе у трубы не заделали дыру. Я залезу с вышки, сумки возьму в учительской и подам Ваське. Ты, Витька, на карауле стой. Ладно?

- Ворами назовут, замок ведь на школе! - испугался Витька.

- Свои сумки заберем, а свое не воруют. Нечего изгаляться над нами! рассердился Кольша и полез по высокой лестнице на чердак школы, я за ним, а Витька остался у крыльца.

Круглую печь дедушка Егор Олененок перекладывал летом, а дыру у трубы досками не забили, не засыпали землей с чердака.

Кольша без лопотины легко пролез на печь, оттуда спрыгнул в класс. Я ждал на вышке, чтоб принять сумки и помочь ему выбраться наверх.

Кольша что-то замешкался, и Витька не вытерпел - залез тоже на чердак и запыхтел мне на ухо:

- Где он там? А то техничка полы мыть придет и застанет нас.

Кольша вскоре показался в классе, придвинул к печке стол, а на него взгромоздил табуретку. С нее он и подал наши сумки. Вот и все, лишь бы никто не увидал, как мы сиганем с вышки домой! А брат не полез обратно. Он показал какую-то книжку и громко сказал:

- Ребята! Шкап библиотечный открыт, а в нем книжки с картинками! Давайте поглядим, Матрена не скоро управится дома.

- Домой бы, - заныл Витька. - Какая управа у Матрены? Одни курицы.

- Как хочешь, - пожал Кольша плечами и протянул к нам руки.

Но Витька вдруг стал пролазить в дыру.

Книжек в шкафу, за всю жизнь не проглядеть, а не то что прочитать! И толстенные без картинок, и тонкие с картинками! Эх, так бы и сидел тут, но задерживаться-то нельзя, не дома и не в гостях!.. Да руки сами тянутся посмотреть то одну, то другую книжку. Расселись мы в учительской за столом, будто у себя в избе, и давай разглядывать книжки.

Первым глянул в окно Кольша. Тяжелая книжка выпала у него из рук на пол, и он соскочил с подоконника:

- Робя! Живо книжки в шкап и на вышку! Ефимко хромает сюда!

Нам бы переждать на чердаке, когда подойдет Матрена, откроет школу и они с Ефимкой зайдут туда. Но с перепугу мы мигом скатились с лестницы и мимо Ефимки рванули по домам.

- Воры, воры! Держи воров! - завыл Ефимка.

Только у себя в огороде под черемухой и отдышались мы с братом. Вроде никто не гнался за нами и никто не видал нас, а нам казалось, что сейчас к школе сбежалась вся Юровка и хромой Ефимка рассказывает всем, как Колька и Васька Микитиных с Витькой Паршуковым обворовали школу. И нам стало страшно вовсе не потому, что отругает мама. Это привычное, и рев наш будет слышать лишь сестра Нюрка. Ничего в жизни не брали мы чужого, и тятя сколько находил лис с капканами, всегда разыскивал, чьи они, и отвозил, бывало, в дальние деревни. Если что и таскали мы, то лишь тятины пистоны. А завтра все назовут нас ворами, скажут маме, бабушке и сестре, что мы с Кольшей воры. И куда, куда нам деться от позора?!

- Васька! Сходим в избу, сумки отнесем и, если мама дома, скажем после уроков оставляли, - постукивая зубами, сказал Кольша.

Мама стирала в деревянном корыте наши перемывахи и, не поднимая потного лица, коротко молвила:

- Похлебка в печке у загнеты. Поешьте и воды принесите.

Стемнело совсем, когда мы с братом вернулись к черемухе, где на лопушки репейника ссыпали давеча чину. Сели и пригорюнились.

- Что делать-то, Кольша?

- Думать нечего, к тяте на фронт пойдем. Тятя нас не прогонит, мы ему помогать станем.

- А чо мы поможем?

- Воевать, чо больше?

- Кто нам даст оружья? Я из тятиных и то не стреливал.

- Тогда ты патроны будешь заряжать, а мы с тятей стрелять по немцам.

- Не, Кольша, не дадут нам оружья.

- А мы рогаток наделаем. Резину я с лета приметил на окошке в кузнице. Стеколко там разбито, с улки вытащим. Все равно она не нужна, полуторку колхозную когда еще на фронт послали.

- Как мы найдем фронт?

- Найдем! Сыздали услышим, где стреляют.

- А когда мы пойдем и куда?

- Перво-наперво в Барабу, пропиталом запасемся и сразу потопаем.

- Маму, Кольша, жалко.

- А бить ей нас не жалко. Сказывать не станем, я на сумке химическим карандашом печатными буквами написал, куда мы ушли.

- Чо ты написал?

- Что нас не ищите, мы к тяте на фронт пошли. Давай чину собирай тоже и айда! - перешел брат на шепот.