Синий

Надо сказать, вечер удался. Женька произвела впечатление. Не знаю, слышал ли кто хоть слово из того, что она говорила, но смотрели на нее, затаив дыхание. Подружка любит повторять: «совершенно неважно, что говорит женщина, главное, как она выглядит», так что сама она была довольна, сполна насладившись вниманием. Юлька тоже не подвела. Прочитала с большим чувством несколько стихотворений из нового сборника, затем приглашенный артист драмтеатра прочел ее рассказ о неразделенной любви, я некстати вспомнила о Ромке и едва не заревела, хотя у меня с любовью было все в порядке. Потом несколько собратьев по перу взяли слово, но с речами не затягивали. Вскоре все оказались в соседнем зале, где был накрыт шведский стол, и веселье пошло по нарастающей.

Расходиться начали ближе к двенадцати. Мы ушли одними из первых. Женька опять потащила меня на набережную любоваться звездами. Звезд мы не увидели из-за обилия фонарей, зато от мужиков, желающих познакомиться с нами, не было отбоя. Один тип бежал за Женькой метров сто, вопя во все горло:

– Девушка, не хотите выйти за меня замуж?

«И в самом деле, – подумала я. – Почему бы и нет?» По моему мнению, Женьке давно следовало подумать об этом. Решив, что после полученного эстетического шока гражданам надо немного передохнуть, подруга направилась к машине.

– Давай по домам, завтра на работу. Хоть в такую жару работать грех, но мой редактор думает иначе.

Мы предпочли идти по центральной улице, а потом юркнули в подворотню, не доходя до кафе Михалыча метров двадцать.

– Надо было свернуть возле церкви, – проворчала я. Здесь царила тьма, а на высоченных каблуках по брусчатке идти неудобно.

– Хочешь, вернемся? – миролюбиво предложила Женька, но я только рукой махнула.

Дальше начинался асфальт, и мы зашагали веселее. Пока Женька, идущая впереди, вдруг не споткнулась и молвила негромко:

– Черт.

– Ты чего? – пискнула я, по инерции налетев на нее.

– Нашел место, придурок, – гневно сказала подруга, а я, наконец, поняла, что ее так возмутило, то есть на кого она налетела. Посреди дороги ничком лежал человек.

– Пьяный, наверное, – обходя его и потянув подругу за рукав, предположила я.

– На бомжа не похож, – рассуждала вслух Женька.

– Почему не похож?

– Бомжи воняют.

– Значит, не бомж, а просто пьяный, – пожала я плечами.

– Надо его в сторону оттащить.

– С какой стати?

– Какой-нибудь лихач на него в темноте наедет.

– Не хочу никуда его тащить, – возмутилась я.

– А я хочу? Но если мы его здесь оставим…

– Ничего с ним не сделается, – упрямилась я.

Женька ткнула мужика ногой и громко позвала:

– Эй! Отполз бы ты в сторону, парень.

Тот не издал ни звука, лежал себе спокойненько, и нет бы нам так же спокойненько продолжить свой путь, но Женька вместо этого сказала:

– Посвети своим мобильным.

Тяжко вздохнув, я достала мобильный и наклонилась к мужчине. Спиртным от него не пахло, и это насторожило. Лежал он лицом вниз, подтянув под себя ноги и сцепив руки на животе.

– Эй, – вновь позвала Женька, ухватила его за плечи и рывком перевернула, после чего мы издали дружный вопль. На светлой рубашке парня расползлось темное пятно, а руки… руки были в крови. На грязном асфальте чернела зловещего вида лужа. – Не было у бабы печали, купила баба порося, – пробормотала Женька и мутно посмотрела на меня.

– Что? – пискнула я.

– Звони в милицию, вот что.

К тому моменту и я поняла, что без милиции не обойтись, но сначала вызвала «Скорую», отойдя на пару шагов и стараясь не смотреть на мужчину у своих ног. Женька нервно пританцовывала рядом.

– Думаешь, он жив? – спросила тихо.

– Надеюсь.

– Посвети-ка еще разок.

– С ума сошла?

– Посвети, я на его лицо взгляну.

– Зачем?

Смотреть на парня было страшно, и вообще хотелось оказаться подальше от этого места. Я поглядывала на темную подворотню и громко клацала зубами.

– Посвети, говорю.

Спорить с Женькой было бесполезно, я молча сунула ей в руку мобильный, очень надеясь, что «Скорая» и милиция вот-вот появятся. Вспыхнул свет, Женька опустилась на корточки и вдруг присвистнула:

– А парень-то знакомый.

– Да ты что? – еще больше перепугалась я. – Ты его знаешь?

– Не знаю. Но видела. И ты, кстати, тоже. Этот тип сегодня у Михалыча сидел.

Преодолевая страх, я все-таки взглянула на лежавшего. Так и есть. Лицо отрешенное и почему-то страшное, рот приоткрыт, и между зубов виднеется кончик языка, но это, безусловно, тот самый парень.

– Господи, – начала я, и тут в подворотне сверкнули фары и появилась машина. Я замахала руками, машина остановилась, и я с облегчением поняла, что это милиция.

– Чего тут у вас? – недовольно осведомился мужской голос.

– Нашли, вот, – промямлила я.

Мужчин было трое, в свете фар двое из них склонились к парню, а третий подошел к нам и сказал с возмущением:

– Опять вы?

– Это не мы, мы просто нашли… – заволновалась я.