Читаем Синий аметист полностью

Только к середине ноября Тырнев принес новости, нарушившие кажущееся спокойствие их жизни. Приближались события, которые должны были положить конец мучительному ожиданию.

Рабухин получил через Илича распоряжение отправиться в Карлово и установить непосредственную связь со своим штабом через человека, который, судя по всему, скрывался в этом покинутом населением сожженном городке.

После ухода Рабухина предчувствие близких перемен вывело Бориса из известного равновесия — теперь он все дни проводил в лихорадочном ожидании, охваченный радостной надеждой.

Однажды поздним вечером к нему в барак пришел Павел Данов. Он был необычайно бледен. Войдя, закрыл за собой дверь и промолвил глухим голосом:

— Жейна умерла…

Вначале эта новость словно бы не дошла до сознания Грозева. Затем после короткого молчания он сочувственно произнес:

— Какое несчастье для ее родных… Мне кажется, старика поддерживала лишь мысль о Жейне.

Павел подошел к Грозеву. Он явно хотел что-то сказать Борису, но был подавлен и растерян.

Однако Борис этого не заметил. Предложив Павлу стул, он задумчиво проговорил:

— Как несправедлива жизнь… Такая юная, почти ребенок…

— Жейна вовсе не была ребенком, Борис… — возразил Павел.

Грозев внимательно посмотрел на него, не поняв, что именно он имел в виду. Потом сел на лавку напротив него.

— Садись, — он снова указал гостю на стул. — Почему ты не хочешь сесть?

Павел не ответил. Подойдя к окну, он уставился в ночной мрак за стеклом. Потом обернулся, будто собираясь что-то сказать, но промолчал, ин оперся рукой о спинку стула, тень колебания исчезла с его лица, осталась лишь бесконечная усталость.

— Сядь, ты устал, — настойчиво повторил Борис.

— Нет, спасибо, — отозвался Павел, — я просто хотел повидаться с тобой. Пойду… Уже поздно…

Он наскоро попрощался и, наглухо застегнув плащ, словно вдруг почувствовал холод, нырнул в темноту.

— Странный человек… — вполголоса произнес Борис, возвращаясь в барак. Затем он погрузился в документацию старого комитета в Пловдиве, которую вчера принес ему Тырнев. Только глубокой ночью, задув свечу, чтобы лечь спать, он на мгновение вспомнил о Жейне. Мысль о ней вспыхнула и тут же погасла.

Павел шел в темноте по склону холма и думал о чувствах и судьбах людей. Может быть, этому миру нужны столь странные несовпадения, непрерывные поиски и ожидания, надежды и страдания. Может, чувства живы именно благодаря этой неутолимой жажде.

Вокруг расстилался густой и влажный мрак, напоенный печальным ароматом осеннего леса.

Спустя три дня в барак на Бунарджике пришли взволнованные Тырнев и Калчев. Из надежного источника им стало известно, что мютесарифство решило установить строгий контроль за всеми, кто прибывает в город, и обыскивать их при въезде.

Грозев молча выслушал новость.

— Сколько у нас винтовок? — обернулся он к Косте Калчеву.

— Сорок две… — ответил Калчев.

— А сколько у Тырневых?

— Тридцать шесть, — сказал Тырнев, — я спрятал их в сарае под сеном.

Грозев задумался.

— Если нам потребуется действовать с оружием в руках, это оружие должно быть в центре города. А у нас там нет склада, нет надежного места.

Наступило короткое молчание.

Тырнев глянул исподлобья на Грозева и усмехнулся:

— Опять придется нам обратиться к Димитру Джумалии… У него склад в Тахтакале… Это самое удобное для нас место, легко будет раздать оружие людям…

Грозев помолчал, что-то обдумывая, затем произнес:

— Верно… Более удобного места не найти…

Калчев посмотрел на Тырнева.

— Кто свяжется с Джумалией?

— Павел Данов, кто же еще… — пожал плечами Тырнев.

<p>9</p>

Джумалия прикрыл тяжелую дверь своего склада под Астарджийским постоялым двором.

— Если нужно, здесь можно спрятать не винтовки, а пушки, — сказал он. — Видишь, пустой… А ты развел тут разговоры вокруг да около вместо того, чтобы сказать прямо…

— Правду говоря, бай Димитр, я колебался, стоит ли снова обращаться к тебе, — взглянул на него Павел. — Столько несчастий свалилось на твою голову…

Джумалия зажег сальную свечу и повел Павла внутрь. В глубине помещения была железная дверь. Старик откинул крюк и открыл дверь. На них пахнуло затхлостью и прелой шерстью.

— Здесь, — пояснил Джумалия, осветив длинное узкое помещение, — есть крышка, под ней вход в подвал. Положишь их туда.

Павел оглядел помещение. На полу лежали рулоны грубого сукна и полотна, разноцветная пряжа.

— Удобное место, — произнес он. — Склад материи и пряжи… — Он постучал ботинком об пол.

— Внизу есть другой выход?

— Есть, — ответил Джумалия, — окно, выходящее во двор. Оттуда можно выйти на другую сторону постоялого двора, в переулок суконщиков.

— Хорошо, бай Димитр, — Павел вынул часы, посмотрел на них, — через полчаса должны приехать…

— На фаэтоне их привезут или на телеге?

— На фаэтоне Грудьо, — ответил Данов. — Привезет их наш человек. Они закутаны в сукно — будто тебе привезли материю, — он усмехнулся.

Потом снова огляделся.

— Сейчас, — Павел снял пиджак, — надо подготовить подвал, а ты ступай в склад и жди. Как услышишь фаэтон, сразу зови меня…

Джумалия поставил подсвечник на полку и сказал Данову:

Перейти на страницу:

Похожие книги