Синий, белый, красный, желтый

Теперь я буду разговаривать с тобой, милый, только с тобой, Глеб. Прошел месяц, вчера мы с тобой поженились. Все эти приготовления раздражали меня, мне казалось, что я готовлюсь к рабству, начнется однообразное и уродливое существование. На меня свалятся обязательства — и уже свалились, — которые я должна буду выполнять, свалятся обязанности, и снова вернется скука, а скуки я боюсь как смерти. Скука меня убивает, некоторые люди от скуки впадают в депрессию, а я — в неистовство. В таком состоянии я не отдаю отчета в своих поступках и могу натворить все что угодно. Но твоя страсть росла, и мне это нравилось. До вчерашнего дня. Ты допустил одну маленькую ошибку, такую незначительную, такую глупую, другая посмеялась бы, и все, возможно, раздулась бы от гордости, что ее безумно любят. Другая, но не я. Понимаешь, милый, я соткана из тканей, которые требуют огня, иначе я становлюсь холодной, как снег. Ты охладил меня. Одной фразой. Ты сказал: «Если ты мне изменишь, я убью тебя». Или зажег меня, что тоже может быть. Сама по себе фраза глупая и вычурная, но твои глаза, твое лицо при этом… Я испугалась, Глеб. Я испугалась тебя. И обрадовалась. Но не тому, что ты меня безумно любишь, а что от тебя исходит жар опасности, какую я ощущала во время скоростного спуска на лыжах. У меня все остановилось внутри, я вдруг поняла, что теперь начался новый этап в моей жизни. И в твоей. Ты мне заменишь тот страх и блаженство, тот поединок насмерть…