Синий дым

Нина оглянулась. Из горящего зеленого моря вставало большое, прохладное, плоское солнце, и бушприт "Дельфина" был нацелен в него, как стрела в мишень. А в нескольких сотнях метров, на золотой тропинке между кораблем и солнцем, мелькал в холодном огне острый плавник.

Уисс вел корабль...

2. РАЗВЕДЧИК

Уже двадцать раз рождалось солнце и двадцать раз умирало, чтобы воскреснуть через несколько часов.

Эти несколько часов между закатом и рассветом Уисс отдыхал. Отдых нужен был не столько ему, сколько существам, которые храбро плыли за ним в железной скорлупе большого кора.

Земы...

Уисс лежал без сна, покачиваясь на волнах, и перебирал пестрые дневные впечатления, пытаясь построить четкий логический узор. Это удавалось не часто.

Иногда, после очередной трансляции в коралловые гроты Всеобщей Памяти, он говорил с Бессмертными. Бессмертные задавали недоверчивые вопросы или вообще отмалчивались. Только Сусии понимал Уисса. Грустные лиловые тона его речи успокаивали и ободряли, а мятежные знания Третьего круга помогали находить выход из неожиданных тупиков.

Но даже Сусии не мог понять всего. Потому что он был далеко. Есть нечто, чего не передать по живому руслу Внутренней Дуги...

Тонкий голубой звук пронзил тишину, ударил в гулкий панцирь ионосферы и рассыпался на сотни маленьких магнитных смерчей. Ионосфера помутнела с востока, в ее невидимой до сих пор толще закипели белые водовороты.

Короткая-магнитная буря не слышно пролетела над морем, дрожью прошла по коже .

Серебряная радиозаря разгоралась. Первые всплески солнечного дыхания коснулись ночного неба, приглушили монотонные всхлипы умирающих нейтринных звезд, отдаленный рев квазаров и быстрый, неуверенный пульс новорожденных галактик.

Тончайшая паутина изменчивого свечения, сотканная из миллионов вспыхивающих и затухающих радиовихрей, уверенно и плотно обволакивала высоту. Каждая ниточка диковинной паутины едва заметно вибрировала и мерцала, и все - огромное белое небо, белое море и даже полупрозрачный дымчато-молочный воздух-все сверкало и пело нежно и торжественно.

Но видел и слышал это только Уисс.

Исполинская и прекрасная игра, космическая вакханалия радиорассвета не существовала, не существует и не будет существовать для земов, которые спят сейчас в своей железной колыбели.

Усилием воли, с некоторых пор уже привычным, Уисс постепенно отключил все рецепторы, кроме светового зрения и инфраслуха. Сейчас он воспринимал окружающее почти как эем.

Мир погас. Темнота и тишина, нарушаемая лишь ворчливым шепотом волн, обступили дэлона. Даже звезд не стало видно - их закрывала непроницаемая пелена туч.

Глухое чувство одиночества, затерянности сжало сердце Уисса.

Сусии прав. Двухлетнее общение с земами, "вживание" в их психику и опыт изменили в чем-то и самого Уисса. Он старался "видеть" и "думать", как зем - без этого сама идея эксперимента бессмысленна. И теперь у него это получается. "Слишком хорошо получается",-так сказал Сусии, и в спектре его была тревога.

Кажется, Бессмертные стали сомневаться в его душевном здоровье.

Нет, он здоров. Его не тянет к скалам, морской простор по-прежнему пьянит и властвует над ним...

Уисс припомнил, как после добровольного "плена" в акватории земов он почуял вдруг запах вольной воды...

Когда в специальном контейнере земы привезли его на свой кор, он очень волновался. Не за свою безопасность, нет - он боялся, что земы не поймут, не пойдут за ним, передумают. Снова и снова просматривал он свой план, поражаясь собственной дерзости, и ничто больше не интересовало его.

Но когда с лязгом открылся люк и в раскрытый проем ударила волна, пропахшая йодом и чем-то еще, до спазмы близким и неповторимым, Уисс забыл обо всем. Мускулы сжались инстинктивно, и никакая сила не могла удержать его в ту минуту в душном кубе контейнера. Его локаторы, привыкшие за два года повсюду натыкаться на оградительные решетки акватория, ощутили пустоту, и только далеко-далеко электрическим разрядом полыхнула фиолетовая дуга горизонта.

Он опомнился через несколько секунд, но этих секунд было достаточно, чтобы кор остался далеко позади. Какая-то бешеная, слепая радость владела всем его существом, каждой клеточкой и нервом, и сильное, истосковавшееся по движению тело яростно ввинчивалось в плотную воду, оставляя за собой клокочущий водоворот. Внутренний глаз - замечательный орган, неусыпный сторож, следящий за состоянием организма - укоризненно замигал, докладывая о недопустимой мышечной перегрузке.

Уисс немного расслабился, замедлил ток крови и, глубоко вздохнув, ушел в глубину.

Медлительные ритмы подводной стихии окутали его. Отголоски шторма, ревущего где-то в тысяче километров, слегка покалывали метеоклетки, скрытые под валиками надбровий, переменчивый вкус близких и далеких течений щекотал язык, разноцветные рыбешки с писком шарахались во все стороны из-под самого клюва.

Здесь, в глубине, было еще темно, и Уисс перешел со светового зрения на звуковидение.