Синий галстук (СИ)

Отчитав сестру, она увезла девочку, удочерила ее, и они стали проживать одни в двухкомнатной квартире в спальном районе Бибирево в панельном девятиэтажном доме. Выйти замуж Елизавете не пришлось. Мужчины были, да всё не те - то пьяницы, то женатые, то лодыри. И детей от них рожать не хотелось. Квартиру в Бибирево она получила после того, как её дом в центре Москвы снесли еще при Советской власти. Старенький двухэтажный дом на "собачьей площадке" мешал стройке Нового Арбата. Тихие и зелёные переулки, в которых жили музыканты и преподаватели училища имени Гнесиных, также снесли. А на работу, когда Елизавета переехала в Бибирево, ездить было тяжело. Бибирево строилось. Единственный автобус брали штурмом. Метро тогда еще не было.

Газетный киоск на Кропоткинской, где Елизавета проработала продавщицей без малого 30 лет, также снесли, а ее с должности сократили.

Последние годы до пенсии Елизавета устроилась работать разносчиком телеграмм. До двадцати километров в день приходилось ходить по улицам Бибирево, лифты часто не работали, а телеграммы положено отдавать получателю в руки и получить подпись. Слава Богу, наконец, пенсия подошла. Елизавета подружилась с соседом, Алексеем Ивановичем Прониным, бывшим участковым района. Они дружили сначала семьями, а потом, когда Пронин овдовел, остался один, он стал частым гостем в их квартире. Мужик рукастый и непьющий без конца что-нибудь чинил: то кран потечет, то туалет гонит воду без дела, то картину повесить, то мебель помочь передвинуть, то перетянуть пружины у старенькой кушетки, то потолки побелить и наклеить обои. В общем, в квартире всегда найдутся неполадки, без которых ни одно жильё не обходится. Проня, как все его звали, отводил маленькую Любашу в детский сад, учил ее читать, проверял у неё уроки, , когда она пошла в школу, и любил, как родную дочь. Своих детей Бог не дал. Девочка росла спокойная, послушная, умница. Училась на пятёрки. Увлекалась спортом, получила черный пояс по каратэ. По окончании университета, став юристом, всё никак не могла найти работу по душе.

- Вот, выйдешь замуж, - горевала бабуля,- Не дай Бог с мужем поспоришь, как двинешь его рукой или ногой, убьешь ведь насмерть. Страшно смотреть, как по утрам зарядку с гантелями делаешь, да ногами махаешь, кувырки опять же, прямо стены дрожат... Ухажер-то у тебя хиленький. Не по себе выбрала мальчонку. Серёжка и росточком не вышел, худенький, в очочках. Видно, его мама - кандидат наук, да папа - профессор, одними сухарями кормят своего дитятку ненаглядного. Любашка смеялась, целовала тетку в румяную мягкую щечку и говорила, что замуж ей пока не хочется.

- А Сережка, ну что, Сережка? Пусть будет. Пока.

Елизавета заплакала, когда Любаша сообщила, что, наконец, нашла себе работу по душе. Руководитель сыскного агентства Володька Долбачев, проживающий в соседнем подъезде их дома, взял Любашу на работу секретаршей.

-Долбач - парень хороший, - говорил Пронин и наливал себе шестую чашку чая. - Только рисковый очень. За Любашу, Лиза, не бойся. Она у него на телефоне сидеть обязана и не более того. Так что нечего слезы лить. Ни в каких разборках Володька ей участвовать не позволит. А вы с Любашей, - переменил он тему, - вчера так хорошо мою квартиру убрали, что я ни одной вещи теперь найти не могу...

- А ты вещи не раскидывай... Пылищи, грязи у тебя вывезли, ужас! И водочкой кончай баловаться, а то с Любашей будешь дело иметь. Понял, старый?

Сготовив завтрак, Елизавета Емельяновна, взглянув на часы, решила, что Люба может еще поспать минут десять, вытащила из ведра полиэтиленовый мешок с мусором и заворчала себе под нос:

- Эти мешки 8 рублей за пачку стоят. Можно было газетку настелить, как ранее все мусор хранили, да, с Любой не поспоришь. Приносит мешки и говорит, что пора жить по-новому.

Она взяла мешок с мусором и стала открывать входную дверь. Дверь никак не хотела открываться. Бабушка Лиза положила мешок на пол и двумя руками с трудом приоткрыла дверь. Она выглянула и с испугом увидала лежащего молодого человека без головы. Голова валялась в метре от туловища. Рядом лежал синий галстук и кошелек. Похоже пустой. Топор валялся на ступеньках, весь в крови.

- Кровищи то, кровищи... - прошептала она. - Мне мыть придется, не иначе... О чём это я думаю? Ужас-то какой! Любашка! - закричала она. - Вставай немедля! Тут убийство, аккурат у наших дверей!

Выглянула сонная Любаша в ночной рубашке.

- Тетя Лиза! - она схватила Елизавету Емельяновну за рукав. - Ничего не трогай! Вызывай деда Проню по телефону. Марш в квартиру! И не высовывайся, пока я не разрешу!

Люба надела домашние тапочки и вышла на лестничную площадку. Молодой человек без головы лежал возле их дверей. А у мусоропровода лежал и ее друг - Сережка. Лиза Сергея не заметила. Вышел из своей квартиры дед Проня и застыл, разглядывая Сергея и убиенного.

-Иди к себе! - гаркнул он на Любу. - Я вызову милицию и скорую, а ты хотя бы халат накинула, что ли. Мыслимое ли дело в ночной рубахе разгуливать!

* * *