Синий город на Садовой

– Ну, дождись, – разрешила Оля. – Потом вместе полетаем. – Она решила, что ее разыгрывают. А Нилка обиделся. Не так, как раньше, – надуется и вмиг оттает, – а всерьез: влажно заблестели глаза. Он положил на доски бутерброд.

– Чего вы сегодня… такие… Дразнитесь и дразнитесь… Я думал, что хоть вы-то никогда дразниться не будете. Я вам все рассказываю, а вы…

Стыдливое молчание наполнило гараж. Потом Борис осторожно проговорил:

– Нил, да ты что… Мы же не дразним тебя, а шутим. Потому что… ну, друзья же всегда шутят. Вот если бы мы с Федором друг на друга за все шутки обижались, что бы тогда было?.. Среди своих какие могут быть обиды!

Нилка помигал, глянул на всех по очереди. Потупился:

– А я, что ли… совсем уже свой?

– А как же! – быстро сказала Оля.

Нилкины губы шевельнулись в намеке на улыбку. Он затеребил на оранжевой рубашке значок с Карлсоном.

Федя задавил в себе неловкость и сказал:

– Если ты обидишься до конца и уйдешь, у нас же все развалится…

– Кино? – шепотом спросил Нилка.

Борис жалобно возмутился:

– Да при чем тут кино? Все! По закону табурета!

– Какого… табурета? – Нилка опять замигал мокрыми глазами.

– Очень просто! Если у табурета одну из четырех ножек отломать, какой от него прок?

Нилка нерешительно возразил:

– Бывают ведь и с тремя ножками табуреты…

– Так это они с самого начала трехногие! – воскликнул Федя. – А если четырехногий с отломанной ногой, разве на таком усидишь!

– На специальном трехногом тоже плохо! – вмешалась Оля. – Ох, мальчишки, я, как нарочно, вчера об этом прочитала! Стихи!

– Где?! – мигом отозвался Борис.

– У Анны Ивановны. Я к ней утром забегала… У нее старые журналы есть, детские. Еще до революции печатались, с "ятями". И в одном там юмор, называется "Мистер Брет"…

– Ну-ка, рассказывай, – велел Федя.

– Ну… там так. Картинки, и под каждой – строчки…

Мистер Брет
Надел берет
И залез на табурет… 

Потом не помню, но, в общем, он решил вытереть пыль с люстры и полетел с табурета. За люстру схватился. А дальше:

Прибежали сын и дочь,
Чтобы мистеру помочь.
Он кричит: "Подставьте стул!
Что такое?.. Караул!!"
Сын и дочь дрожат в углу,
Папа с люстрой – на полу… 

И вывод у этой истории:

Никогда не стойте, дети,
На трехногом табурете! 

Федя засмеялся. Борис сказал:

– Вот. Ясно тебе, Нил?

– Да! – стремительно повеселел Нилка. – Только неясно, зачем он висел-то? Если перед этим стоял на табурете – высота, значит, маленькая…

– Ну, это же так, для смеха… – объяснила Оля. – И вообще, это начало века. Юмор тогда наивный был…

– А про берет – просто для рифмы, – придирчиво заметил Нилка. – Зачем его надевать-то?

– Может, для техники безопасности, – возразил Борис.

– Мистер Брет надел берет! – с удовольствием продекламировал Нилка. Ухватил бутерброд, куснул и прыжком сел на стол. И… с грохотом сбил бачок с заправленной пленкой.

– Мама! – в настоящей панике завопила Оля. Потому что вся сегодняшняя съемка насмарку, да и сам бачок хрупкий!

Но… бывает же в жизни везение! Крышка не отскочила, и сам бачок не раскололся, хотя грохнулся о цементный пол со всего маху… Когда осмотрели, ощупали, Федя сказал с облегчением:

– Ура… А пленку все-таки надо перемотать. Наверно, вылетела из пазов.

Перепугавшийся сперва Нилка быстро обрел хладнокровие. Заявил, жуя колбасу:

– Я в этом отношении ужасно везучий. Старинную чашку грохнул на пол, прадедушкину. И представляете – целехонька. Только маму отпаивали валерьянкой…

– На месте мамы я бы тебя выдрала, – жалобно сказала Оля.

– Подумаешь! – не обиделся Нилка. – Это было бы абсолютно бесполезное мероприятие.

Оля хмыкнула:

– Откуда ты знаешь?

– Откуда! Из собственного опыта! Меня совсем недавно драли как с'сидорову козу!

– Тебя? – изумленно сказала Оля.

Федя и Борис тоже очень удивились. Во-первых, странно было, что Нилка говорит про это с такой легкостью. Во-вторых, вообще не верилось. Казалось, что дома это дитя не знает ни малейшей строгости.

– Да! – энергично подтвердил Нилка. – Мама скрутила газету, взяла меня за шиворот и этой газетой отчистила так, что клочья полетели!

Все с облегчением засмеялись.

– От тебя или от газеты клочья-то? – спросил Борис.

– Какая разница!.. Лупит, да еще приговаривает: "Не суй нос куда не надо!"

– А куда ты совал? – спросил Федя.

– В эту газету и совал! "Семья" называется. Там "Энциклопедия с'сексуальной жизни", специально для детей… Я говорю: "Это же для школьников, смотри сама!" А она: "Там написано, что с двенадцати лет! Дорасти сперва!.." Дорастешь тут с такой жизнью…

Он теперь ничуть не обижался, что все смеются.

– Это, значит, и была твоя специальная литература насчет звездной программы? – спросил Борис.

– Ес'стественно. Где другую-то возьмешь?

Оля посмотрела на мальчишек:

– А что за звездная программа?

Те неловко примолкли. Потом Борис произнес решительно:

– Нил! Надо и Оле рассказать, раз уж мы все заодно.

– А я что… Ну, говорите…